4. Капкан для Назгула - [7]

— Ну так кто же вы в таком случае!?

— Страховой детектив. Как говорят американцы: «Это просто моя работа, сэр!», Питер. Питер-Джон Карр, взболтать, но не размешивать…

Четверг, 13 июля.

Кроме дурацкой своей битломании, принц Али во всем остальном оказался нормальным парнем. Впечатленный проникновением, которое устроил Назгул, три дня его обхаживал всячески, кормил-поил и голливудских старлеток подкладывал, уговаривая возглавить личную службу безопасности. Но Питер-Джон отказал. Что делать. Назгулы в неволе не размножаются…

В бизнес-классе аэробуса Катарских авиалиний кормили ресторанно и на убой, однако Питер, чуть живой от арабского хлебосольства, повздыхав над тележкой стюарда, от завтрака отказался. Ограничился дозой скотча, лету до Кипра было около трех часов, самое время вздремнуть и хоть немного расслабиться после активного отдыха…

* * *

Питер-Джон Карр, гражданин Новой Зеландии, 1982 года рождения, появился на свет в донецкой Горловке и первые годы жизни звался Петр Алексеевич Вороненко.

Отца он не помнил. Пете не было и двух лет, когда тот погиб — завалило в шахте. Знал его лишь по нескольким выцветшим фотографиям да по скупым рассказам мамы, школьной учительницы английского.

Денег ей такая работа особых не приносила, и по выходным Марина Вороненко подрабатывала экскурсоводом в местном турбюро. Именно так в одна тысяча девятьсот девяностом году, за год до развала Союза, она и познакомилась с Джоном Карром.

Мама любила вспоминать об этих событиях.

Время было странное. Коммунистический капитализм. Первые миллионеры, кооперативы и, вместе с тем бюро, партком и райком… Но ржавый железный занавес стал осыпаться. Именно благодаря этому какому-то функционеру в Москве пришло в голову для номенклатурной галочки приглашать в крупные индустриальные города СССР иностранных дипломатов “для культурного обмена”.

Посольства, расположенные в Москве, радостно пошли навстречу новой горбачевской инициативе и сформировали группу из десятка “младших атташе по культуре”. Дружная компания, большая часть которой имела выправку строевых офицеров, стала колесить по стране, особо интересуясь предприятиями с ни о чем не говорившими названиями типа “Серп и молот” или “Точмаш”…

Иностранная делегация свалилась на Донецкий обком как снег на голову. Зампред по идеологии, выяснив, что “культурники”, среди которых не было ни американцев, ни англичан, ни даже немцев, интереса в плане создания совместных предприятий не представляют, возиться с ними не стал и переложил проблему на плечи “активного помощника и резерва Коммунистической партии”

Партия сквозь зубы сказала “надо”, комсомол, занятый в то время созданием Донецкой товарной биржи, недовольно ответил “есть”.

Директриса вызвала Марину прямо с урока, объяснила, что ей выпала честь помочь в проведении важного мероприятия и пообещала премию, если в райкоме будут довольны. Английский у Марины был вполне приличным, а горловский краеведческий она знала как свою однокомнатную квартирку…

У не старого импозантного джентльмена лет сорока, проявившего неподдельный интерес к скифской культуре, обручальное кольцо было на правой руке. Марина знала, что у католиков и протестантов с символом супружеской верности все обстоит прямо наоборот — значит, разведенный или вдовец. Дело, конечно, было не совсем в этом, хотела бы выйти замуж, давно бы уже вышла, даже с ребенком — ее холостой инструктор горкома давно обхаживал.

Но Марина увлеклась. После того, как группа перешла в другой зал, рассказала интересному мужчине втрое больше, чем было предусмотрено в программе, утвержденной райкомом. И даже чуть-чуть про запретный в то время голодомор.

Джентльмен слушал внимательно, вопросы задавал глубокие. Прощаясь, вручил визитку. Джон Карр, атташе по культуре, посольство Новой Зеландии в СССР. Марина рассмеялась. Встретив удивленный взгляд, пояснила. Карр — крик вороны. Ее фамилия Вороненко. Атташе по культуре оценил филологический юмор и тут же пригласил на обед, который плавно перетек в ужин и завершился завтраком в его гостиничном номере…

Всю неделю пребывания группы в Донецке они провели вдвоем. Скандал в школе и угроза “исключить из комсомола” Марину не испугали. Джона, в свою очередь, ни капли не смутило то, что у девушки есть ребенок. В Москву они переехали за две недели до развалившей Союз Беловежской пущи.

Джон Карр высоко оценил нежданно обрушившееся на его седеющую голову донецкое счастье, по натуре был человеком решительным, но у дипломатов Британского Содружества Наций браки с туземцами были «не приняты» еще с викторианских времен.

В тогдашней неразберихе на улаживание формальностей ушло около полутора лет. Уволившись с дипломатической службы, Джон Карр остался в Москве консультантом крупной американской компании, и только в середине 1993 года Мэри Карр и ее сын Питер-Джон, пасынок Джона Карра, получили черные новозеландские паспорта с тисненым гербом, увенчанным британской короной, которую с двух сторон поддерживают туземец и колонист…

Пете тогда исполнилось тринадцать, он ходил в школу для детей дипломатов. Ему нравилась новая московская жизнь. В ней, в отличие от прошлой, горловской, не было разрухи, тотального пьянства, тяжелой и смертельно опасной работы в шахтах. Не было и одноклассников, хвастающихся друг перед другом, кто вчера что украл и у чьего дяди больше тюремных ходок. Джон Карр привязался к пасынку и полюбил его, словно сына. Петя, в общении с отчимом Питер-Джон, искренне отвечал неподдельной любовью и уважением.