38 1/2: 1 муж и 2 любовника - [4]

Мы быстро выпиваем больше, чем нужно, и уже после первого бокала нас тянет на подвиги. Мы внаглую, открыто потешаемся над этими экспонатами из кунсткамеры. Через час ужас закончился. Собравшиеся сливки общества из Бесберга и Бергиш Гладбаха идут либо прямо домой, либо в бар. Мы тоже… Интимная атмосфера, громкая музыка, у стойки толпится народ.

– Пожалуйста, четыре «Кайпиринга»!

Клаудия может много выпить, я – нет, а Берни и подавно.

– А где Зуза? – спрашиваю я.

Без понятия. Наверно, скоро придет, – говорит Клаудия, вручая мне коктейль.

Я обвожу взглядом зал и слышу, как корреспонденте телевидения говорит оператору:

– Давай-ка начинай снимать, я увидел одно более-менее узнаваемое лицо. Посмотрим, скажет ли она что-нибудь об этом бреде.

Он, конечно, имеет в виду Клаудию. Недавно в программе «Призма» показали о ней сюжет. Кроме нее, я не вижу здесь никого, к кому можно было бы применить эпитет «узнаваемый».

– Здравствуйте. Мы из «TV-Колонь», ведем репортаж о показе. Не могли бы вы сказать пару слов?

– Нет, простите. Спросите меня что угодно о последнем шоу Лагерфельда, Диор, D amp;G, Прада, я их смотрела очень внимательно. А на это только одним глазком взглянула.

Клаудия улыбнулась, развернулась и исчезла. Я в восторге: вот так кошка показывает свои коготки.

– М-да, тогда, может, вы нам что-нибудь расскажете? – обращается журналист ко мне.

Кому сказать – не поверят. Я, мать и домохозяйка, буду давать свою оценку модному показу. Ха!

– Все что угодно, но не перед камерой.

Это что, я сейчас сказала? Ничего себе!

Полчаса спустя, пропустив еще два «Кайпиринга», я по-прежнему болтаю с Дэвидом. Так зовут журналиста. Он высокий, где-то метр девяносто, немного за тридцать, у него широкие плечи, темно-каштановые волосы, ниспадающие на воротник кожаного пиджака, и трехдневная щетина, придающая ему легкомысленный вид. Съемочная группа уже с нами попрощалась, и постепенно становится ясно, что я ему настолько же интересна, как и он мне. Мы танцуем. Сначала соблюдая дистанцию, потом немного ближе и наконец изображаем старые добрые танцы-зажиманцы, Я забываю обо всем на свете, в том числе о том, что я замужняя женщина с тремя детьми, и только изредка замечаю, как мимо проскакивает шевелюра Берии. И тону в его глазах неопределенного цвета. Зеленых? Голубых? Серых? Не знаю! Знаю только, что вдруг почувствовала его губы на своих и ощутила себя совсем, совсем молодой. Похоже, время остановилось. Танцы, танцы, поцелуи, поцелуи, поцелуи, тепло его тела… И только когда мое горло стало пересыхать от жажды, мы переместились в бар.

– Ты совсем спятила? Полчаса стоишь и беспрерывно целуешься. Быстренько отправь мальчика домой, – волнуется Зуза.

– Да, ты права, – с неохотой соглашаюсь я.

Но не успел он появиться со стаканом минеральной воды, как я, не в силах ничего с собой поделать, начинаю его целовать.

– К кому пойдем: к тебе или ко мне? – шепчет он мне на ушко.

Почему я удивилась? Почему мне стало противно? Разве не понятно, что при таком моем поведении этот вопрос рано или поздно будет задан?

– Э-э-э… Знаешь, я думаю, это не очень хорошая идея. Я не могу! И думаю, тебе лучше сейчас уйти.

У меня получилось очень убедительно.

– Жаль, но если ты так говоришь…

Он целует меня в щечку, разворачивается и исчезает. Я перевожу дыхание.

– Знаешь… – Он вернулся. – Ты, наверное, не поймешь, но ты сейчас получила сто баллов из ста!

Я в изумлении провожаю его взглядом. Сто баллов? Классно!

* * *

На следующее утро этот эпизод, похоже, всеми забыт. Но это впечатление обманчиво. Мы с Зузой и Берни завтракам. Берни сама не своя, мне кусок в горло не лезет, Клаудия отсутствовала всю ночь. Вчера Берни немного пофлиртовала с человеком в костюме в полосочку, в полночь пошла с ним гулять по парку и под утро вернулась домой подавленная.

– Вообще-то Юрген оказался очень милым. Он не пытался меня совратить, очень внимательно слушал все, что я ему рассказывала, и даже дал мне пару советов, – делится она.

– Только не говори, что ты ему рассказывала о Франке! – восклицает Зуза.

– Ну да, у меня просто само вырвалось.

– Нельзя обсуждать во время флирта свои семейные проблемы!

– Но он так хорошо меня понял… – неуверенно отвечает Берни.

– Ara, a земля – плоская. Берни, честно, так не годится! – Зуза вне себя.

Я воздерживаюсь от комментариев, потому что мои мысли вертятся вокруг Дэвида.

– И что же такого он тебе посоветовал?

– Ну, он сказал, что нужно сделать так, чтобы Франк меня приревновал. Если он вдруг испугается, что может меня потерять, то забудет обо всех других женщинах.

Берни, похоже, очень верит в то, что говорит.

– Да, и лучший кандидат для этого – сам Полосатик… Девочки, что с вами такое? У Андреа стекленеют глаза, как только она видит широкоплечего мужчину в кожаном пиджаке, ты тоже умом тронулась, а Клаудия со вчерашнего дня даже не соизволила появиться…

– Это вы обо мне? – спрашивает Клаудия.

Она появилась как из-под земли, с сияющими глазами и широкой улыбкой полнейшего удовлетворения. Мориц, массажист и причина отличного настроения Клаудии, стоит рядом, еще раз обнимает ее и извиняется – работа зовет.