33 мушкетёра и жемчужина дао - [28]

– Ты что, намекаешь, что мне нельзя доверять деньги? – спросил Портос.

– Нет, я намекаю, что тебе не везёт в карты, – ответил Атос.

– Ну, господа, куда же мы направимся, когда перед нами открыты все двери Парижа? – спросил Арамис.

– Завтракать! – воскликнул д’Артаньян. – Куда угодно, только завтракать! И поскорее, господа, поскорее!

Следующие два месяца прошли как в тумане.

Последствиятрансалкогольноймедитации

Д’Артаньян очнулся в своей кровати. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы вспомнить, что это за место и почему он находится именно здесь, а не где-либо ещё. Наконец, он сообразил, что валяется на кровати у себя дома. C трудом подняв голову, д’Артаньян увидел незнакомца, сидящего у окна. Одет он был как слуга.

– Доброе утро, али вечер, – проговорил д’Артаньян, с трудом ворочая языком. – А вы кто?

– Не, ну, вы допились, хозяин! Извиняюсь, конечно, за столь прямое обращение, – ответил незнакомец. – Вы что ж, меня совсем не узнаёте?

– А что, должен? – спросил д’Артаньян. – Сказать по правде, совершенно не узнаю. Вы кто?

– Планше я, хозяин. Слуга ваш, – ответил Планше. – Вы что, совсем ничего не помните?

– Не-а, – ответил д’Артаньян. – А у меня что, есть слуга?

– Так я уж два месяца у вас, хозяин, – ответил Планше.

– Сколько? – ужаснулся д’Артаньян. – Два месяца? Что ж я делал всё это время?

– В основном, вы пили, хозяин, – ответил Планше. – Не один, конечно, а с господами Атосом, Портосом и Арамисом. Их-то вы хоть помните?

– Их – помню, – ответил д’Артаньян. – Мы пошли пить, когда награду от Короля получили.

– Так это два месяца тому назад было, – сказал Планше.

– Правда? – спросил д’Артаньян, вставая. – Кажется, я начинаю понимать, в чём дело. И мы что, каждый день пили?

– Практически да, – ответил Планше.

– А что мы пили? – спросил д’Артаньян.

Планше молча обвёл рукой комнату. Д’Артаньян осмотрелся и увидел, что на полу в стратегическом порядке выстроены шеренги пустых бутылок. У стены стояли запылённые бутылки из-под дорогого выдержанного вина, чуть поближе стояли бутылки из-под десертных вин, ещё ближе – бутылки из-под ликеров и кислого вина, а совсем рядом с кроватью стояло такое, о чём д’Артаньян решил даже не вспоминать, чтобы ненароком не стошнило.

– А когда это я нанял слугу? – спросил д’Артаньян.

– Да вы меня, в общем-то, и не нанимали, – ответил Планше. – Просто я как-то раз торчал на мосту, делать было нечего, вот я и плевал в воду. Понимаете ли, господин, мне нравится смотреть, как от плевка круги по воде расходятся, в этом есть что-то такое… умиротворяющее, я бы сказал. Не знаю точно, как это объяснить, но когда я смотрю на эти круги, я как будто всё-всё понимаю. А сейчас вот рассказать пытаюсь и не могу.

– Это ясно. Ты лучше расскажи о том, как ты ко мне попал, – попросил д’Артаньян. – Кажется, я твою физиономию вспоминать начинаю.

– Так вот, короче говоря, стою я на мосту, плюю в воду, смотрю на круги, а тут как раз вы мимо идёте, – продолжал Планше. – Ну не только вы, господин, а вся ваша компания – господа Атос, Портос, Арамис, их слуги, ещё другие господа, которых я, извиняюсь, не запомнил. И вот подходит ко мне господин Портос и спрашивает, чем я тут занимаюсь. Ну, он уже сильно навеселе был тогда, я и решил повеселить его ещё больше и рассказал, что наблюдаю за кругами на воде. Господин Портос попросил продемонстрировать, как я это делаю, я и продемонстрировал – подумал, вдруг он по доброте душевной мне денег немного даст? Ну, денег он не дал, а сказал мне, что я сам, того не осознавая, практикую очень сложный вид медитации. Господин Портос и название этой медитации тогда сказал, да я, дурак, не запомнил.

– А дальше-то что было? – спросил д’Артаньян.

– А дальше господин Портос сказал, что предлагает мне, как особо просветлённому слуге, постоянную работу, – ответил Планше. – И предложил мне работать на вас. Вы тогда пообещали, что будете мне платить и кормить меня будете, вот я и согласился.

– И я тебя кормил? – спросил д’Артаньян.

– Да, и очень хорошо кормили, хозяин, – ответил Планше. – Правда, сейчас у вас золото в мешке уже к концу подходит, поэтому, я думаю, вы и протрезвели.

– Да, протрезвел, – тяжело вздохнул д’Артаньян. – Ну, то есть, почти протрезвел. Слушай-ка, Планше, у нас водичка есть?

– У нас нет. Внизу, у месье Бонасье есть, наверное, – ответил Планше.

– Да, помню-помню, у него ещё такая штуковина была, чайник называется, – кивнул д’Артаньян.

– Да, вы тоже заметили! – воскликнул Планше. – Прикольная штука такая с носиком! Из неё так воду наливать удобно, – не то что из обычного кувшина! Побольше бы нам таких чайников, мы бы тогда…

– Сгоняй за водой, Планше, только не тренди над ухом! Башка болит! – попросил д’Артаньян. – Помню-помню я эту штуковину с носиком. Пить хочу со страшной силой.

– Не извольте беспокоиться, хозяин, в один момент, – сказал Планше, взял со стола стакан и вышел.

Д’Артаньян подошёл к окну и выглянул на улицу.

– Не фига себе – лето уже! – пробормотал он. – Что-то не верится, что мы два месяца бухали. Хотя, вообще-то всё сходится. Интересно, может, меня уже и в мушкетёры успели принять?