— Ой, — жалобно протянул папа. — Башка раскалывается! А желудок-то как палит! Ох-ох-ох!
— Ещё бы! С утра приложился! — мама по-прежнему не глядела на него, будто разговаривала сама с собой.
— Тань, ну я же не знал, что в ведре самогон!
Мама в сердцах бросила тряпку.
— Ты ничего умнее придумать не мог? Скажи ещё, что в водопроводе водка течёт!
— Ты что, мне не веришь?! — папа был оскорблен до глубины души. — Да я тебе сейчас докажу! Где ведра?
— Откуда я знаю? — мама пожала плечами. — Пропали!
— Как так пропали?! Ну, нет, шалишь… — папа зло прищурился на заходящее солнце. — Самогон бесследно не пропадает!
Он понюхал дверной косяк, затем опустился на колени, обнюхал крыльцо и очень быстро напал на след, уходящий в кусты.
— …Найду! — бормотал папа, уползая по следу в заросли смородины. — Заодно поправлюсь…
Зеленый коридор, по которому полз папа, неумолимо приближал его к бандитскому логову. Мог ли Сергей Геннадьевич предполагать, что по пятам за ним ползет один из активных членов местной преступной группировки?
— Так, — бормотал Андрон, вглядываясь в ползущую впереди фигуру, — среднего роста, волосы прямые с проседью. На ногах — тапочки. Точно, он!… Кого-то он мне напоминает…
У забора папа наткнулся на ведро и остановился.
— Ого! Второго-то уже нет! — сказал он, поднимась и отряхиваясь. — Лихо кто-то погулял! Ну ничего, я не лошадь, мне и одного ведра хватит!
Однако не успел он снова склониться к ведру, чтобы сделать хороший глоток, как позади него выросла массивная фигура рэкетира и накинула на шею веревку.
— Делиться надо! — проверещал подозрительно знакомый голос.
Некоторое время юный бандит и его жертва шумно топтались на одном месте, пока кто-то из них случайно не задел ногой ведро. Оно коротко звякнуло, опрокидываясь. Папа и сын замерли. Самогон волной разбежался по траве и ушел в землю, неся ощущение праздника в кротовьи норы.
Медленно-медленно преступник и жертва повернули головы и впервые взглянули друг другу в лицо. Сейчас же душераздирающий нечеловеческий вопль разнесся над дачным поселком. Но поселок уже начинал привыкать к воплям.
В сумерках по улице мимо звездуновской дачи шел небритый тип в черных очках, с золотой цепью на шее и перстнем-гайкой на пальце. Это был крестный отец и глава местной преступной группировки (из двух человек) по кличке Миха. На ходу он строил далеко идущие планы:
"Вот возьмем бабки, и подамся в город. Андрон пусть дачи контролирует, а я наберу пацанов посмышленее, да пройдемся по ларькам. Только надо будет кликуху сменить, чтобы местные не возникали. Скажем, буду теперь не Миха, а Михась! Гениально!"
Из-за забора послышался тихий свист.
Новоокрещеный Михась остановился.
— Андрон, ты?
За забором завозились.
— Угу.
Миха подошел ближе.
— Деньги взял?
— Угу, — повторил голос.
— Давай половину!
Миха перегнулся через забор, протянул руку. Неожиданно могучая сила оторвала его от земли и одним махом перетащила с улицы в огород. Оттуда сейчас же донеслись глухие удары, визги, хруст разбиваемых очков, зубовный скрежет. Время от времени в воздухе мелькали ноги в модных корочках, веревочные петли и грязная мешковина. Наконец, над забором показались головы Сергея Геннадьевича и Андрюши.
— Я ему покажу преступную группировку! — сказал папа, вытирая пот.
Они с сыном еще попинывали что-то повизгивающее, когда со стороны улицы к забору подошел участковый инспектор лейтенант Мегро.
— Кабанчика режете? — спросил он, глядя одним глазом на папу, а другим — на сынулю.
— Ну что вы! — радостно засмеялся папа. — Пока только гладим!
— А! — участковый понимающе улыбнулся. — Ну, будете резать — меня позовите!
— Обязательно позовем!
Папа помахал вслед удаляющемуся милиционеру и повернулся к сынуле:
— Ну чего встал?! Раздувай утюг!
К О Н Е Ц
