33 буквы - [11]

03.10.01.

Быть может, чуть позже…

Быть может, чуть позже, —

— Вернётся лишь день, —

— И я тогда тоже

Шагну в эту тень.

Осыпятся листья.

Растает рассвет.

В бездонные выси —

— Как жала ракет.

Уйдём, без улыбки,

Из затхлости вен.

Без страха ошибки,

Без боли измен.

Иссушены слёзы.

Что было — то сон.

Ведь мир — только грёзы,

А вовсе не дом.

04.10.01.

Ветра суровые далёких берегов…

Ветра суровые далёких берегов,

Там, за чертой последнего предела,

Где мир свободен от тугих оков

Из казуально сотканного бреда.

От вас беру тот непонятный вздрог,

Что, словно в птицу, обращает тело,

Что манит в путь тревогою дорог,

И мою душу породняет с небом.

12.10.01.

Оставив заботы несносному дню…

Оставив заботы несносному дню,

Прилягу скорей на подушку:

Покуда луна не увидит зарю,

Я звёздам подставлю ушко.

Волшебных историй волнующий мир,

Сплетеньем серебряных нитей,

Как музыкой дивной эпических лир,

Насытит слух драмой событий.

А утром, зевоту едва поборю,

Чугунной тряся головою.

И горько судьбу проклиная свою,

Я в день уйду, серой тропою.

15.10.01.

Глаз яркий рассвета не смотрит в окно…

Глаз яркий рассвета не смотрит в окно:

Когда просыпаюсь, то снова темно.

Лишь мутностью блеклой, не взгляда — пятна,

Касается город снаружи стекла.

От мёртвого света — лишь стылая жуть.

В нём холодность смерти, а вовсе не путь.

И даже на улице — та же беда:

Осыпалась с дерева цветность листа.

16.10.01.

Все звуки избиты, испиты до дна…

Все звуки избиты, испиты до дна.

Мне ныне звучит лишь одна тишина.

И вот, затаившись, как мышь в своей норке,

Минут обгрызаю засохшие корки.

Без хруста и стона, как дым без огня,

Разжёваны в слово сухарики дня.

А после — в корявые сложены строчки,

Как будто селёдки — в дубовые бочки.

Теперь, затоскует когда вдруг душа,

Я бочку открою свою, не спеша.

И время уснувшее, с тела страницы,

На волю пущу, словно певчую птицу.

18.10.01.

Первый воздух предзимья…

Первый воздух предзимья,

Взглядом древней горгоны,

Воздух выстудил в иней,

Льда проверил оковы.

Луж коснулся водицы

И оставил в покое:

Ни к чему суетиться,

Пусть всё будет игрою.

После стылости — солнце.

Вновь тепло — на свободе.

Только холод смеётся —

— Пятый туз есть в колоде!

22.10.01.

Тонким, белым покрывалом…

Тонким, белым покрывалом —

— Первый снег.

Взгляд — холодным, острым жалом,

Из под век.

Завершив метаморфозы,

До конца,

Осень лишь отёрла слёза,

Зло, с лица.

Растеряла, весь раздала

Цвет листве.

Что имела — не держала

При себе.

Только листья, вспышкой пёстрой

Птичьих стай, —

— Под ноги деревьям мёрзлым,

В листный рай.

Зрела холодом и ветром

Всё душа.

Распрощалась осень с летом

И ушла.

Обретая утешенье

В белизне,

Бродит осень, зимней тенью,

По Земле.

23.10.01.

В этом мире зарождается душа…

В этом мире зарождается душа.

Зреет болью: мир — что лезвие ножа.

Словно плотью, обрастает глубиной

И уходит прочь неведомой тропой.

Кто-то думает, что к Богу, или в Ад.

Что — неважно, ибо всё нам — не впопад.

И добро, и зло — ловцы лишь наших душ,

И не истина важна им — важен куш.

В этом мире нет надежды на судьбу.

Надо жить, гоня и злобу и мольбу.

И чем глубже, чем израненней наш дух,

Тем упорнее сраженье этих двух.

25.10.01.

Сон на веках, как тяжесть свинца…

Сон на веках, как тяжесть свинца.

Но глаза открываю я снова,

Чтоб, взволнованным взглядом самца,

Рассмотреть эту прелесть в бордовом.

Ведь и вправду — весьма хороша!

Я волнуюсь уже немного.

Жаль лишь только, что, всё же, не та,

За которой — в огонь бы и в воду.

Я таращусь во все глаза.

Мои мысли совсем уже вздорны.

Вот и станция. — Жаль, что ушла!..

Но, зато — вошла прелесть в чёрном.

26.10.01.

Воздух пропитан светом…

Воздух пропитан светом.

Я неба хлебнул, как вина.

Жизнь — верная смерти примета,

Но пить её надо — до дна.

Пойду и нахрюкаюсь в доску

Свободой субботнего дня.

В свободе моей — мало лоску,

Но много — тоски бытия.

27.10.01.

Из ночного кошмара, из омута сна…

Из ночного кошмара, из омута сна,

Прихожу, возвращаюсь обратно сюда.

Прихожу, возвращаюсь, как камень — на дно,

Из того, что лишь будет, в то, что было давно.

Кто-то искренне верит, что рай есть и ад.

Кто страшится мучений, кто жаждет наград.

Только это (так вышло!) — не суть, а вода:

Мы с рожденья в аду! — Вот такие дела…

Я коснулся во сне ста завес бытия.

Я был в мире, откуда изгнали меня.

Я низринут, отвергнут, я стёрт до нуля,

Чтоб понять: что не мир — сам себе я судья.

30.10.01.

Каждый день — что кусок сухаря…

Каждый день — что кусок сухаря:

Зубы ноют — да есть хочу.

Может, право, всё это зря?

Может, так. Да я промолчу.

Булку сдобную — вот бы что съесть!

Чтобы жизнь — бутерброд с икрой!

Только знаю — сомнительна честь

Перестать быть самим собой.

Пусть мозоли в костлявой душе. —

— Не заплыть бы ей только жирком!

Лучше в сотый раз крикнуть. — Туше! —

— И кольнуть жизнь усталым клинком.

…Ешьте яблоко, с Евой, Адам. —

— Хуже ада, прилизанный рай.

Лучше, право, терзаться от ран,

Чем скучать среди ангельских стай.

31.10.01.

Небо сорвалось покатами крыш…

Небо сорвалось покатами крыш

Туда, где углом горизонт.

Если ты знаешь, зачем же молчишь,

Паузой несыгранных нот?

Не спрятать в молчании горький ответ:

Мы знаем его наперёд. —

— Ведь дальше, увы, ничего уже нет.

Куда же нас чёрт несёт?

Но осень, из листьев, оставила след,

Что брошен закатной тропой: