300 спартанцев - [67]
Они сели за трапезу, которая состояла из куска холодной баранины, ячменной лепёшки, молока и овечьего сыра. Посол Ксеркса дожидался ответа во дворе, с изумлением разглядывая царя Леонида и обычные приготовления спартанцев к бою.
Леонид уже заканчивал свой нехитрый завтрак, как его взгляд привлекла фигура Симонида, склонённая над могилой погибших воинов, которых они вчера похоронили. На могиле лежала плита, которую поэт приказал каменотёсам изготовить за ночь. Леонид подошёл и прочитал:
— Спасибо, — прошептал Леонид, пожав поэту руку.
— Это мой долг, иначе — зачем я здесь нужен? — ответил тихо поэт.
Наступило время заняться письмом. Леониду принесли вощёные таблички, и он склонился над посланием.
Демарата опять утром вызвали к Ксерксу.
— Леонид прислал ответ. Сейчас мы увидим, кто из нас был прав вчера.
С этими словами Ксеркс разрезал тесёмки и протянул дощечки Демарату. Тот взял их с внутренним трепетом и чувством почти суеверного благоговения. Не читая, он не сомневался в ответе спартанского царя.
Тем временем Ксеркс стал подробно расспрашивать посланца о том, что он видел в стане эллинов. Не заметил ли он признаков уныния или разногласий.
Перс поведал царю всё, что ему удалось узнать. Более всего его удивило, что спартанцы перед боем тщательно расчёсывали свои длинные волосы и украшали головы венками.
— Не безумный ли это народ, Демарат? — рассмеялся Ксеркс. — Они готовятся к бою, будто бы собираются пировать!
— Они и в самом деле готовятся к пиршеству, только пировать там будут вороны и другие хищные птицы, — мрачно заметил спартанец. — Что тебя так рассмешило, Ксеркс? Эти люди пришли сюда сражаться с нами. Таков у них обычай: всякий раз, когда они готовятся к смертному бою, они украшают головы венками.
Демарат склонился над табличками. Он прочёл вслух короткое послание Леонида:
«Если бы ты, царь Азии, понимал, в чём состоят истинные блага жизни, ты не стал бы домогаться чужих владений. Я же предпочитаю умереть за Элладу, чем единолично властвовать над ней».
— Ты оказался прав, — сказал Демарату Ксеркс после долгого молчания, — мне очень жаль. Я бы предпочёл иметь Леонида в числе своих друзей и соратников, но если он непреклонен к милостивым речам, мы будем говорить с ним так, как подобает обращаться повелителю Востока с дерзким мятежником.
Ксеркс велел отослать в стан греков высокомерное письмо, полное угроз и предупреждений, к чему ведёт непокорность и строптивость. В письме он приказывал Леониду немедленно сдать оружие.
Леонид кратко, по-спартански ответил ему: «Приди и возьми».
Взбешённый Ксеркс велел позвать Гидарна. Сегодня он решил пустить в ход свою самую элитную часть войска — гвардию «бессмертных».
«Увидим, как они заговорят теперь. Вчера они бились с мидянами и кассиями, они ещё не изведали силы удара персидского воина, покорившего весь мир», — подумал про себя Ксеркс.
На одной из отдалённых скал установили золотой трон с навесом. Царь желал лично наблюдать за ходом битвы.
«Бессмертные» выстроились в ряд, устремив глаза на своего повелителя. Ксеркс отдал команду начать наступление. Отборные персидские части ринулись в бой. На этот раз Леонид решил не подпускать персов близко к стене. Он вывел отряд в четыреста человек за стену и там ожидал приближения гвардии «бессмертных». Он узнал их по жёлтым тюрбанам и жёлтым сапогам. Прикрываясь прямоугольными щитами, которые имели выемки посередине, «бессмертные» шли монолитной стеной, щетинясь копьями. Спартанцы спокойно, не дрогнув, ожидали их приближения.
Гидарн вышел вперёд и сделал знак рукой Леониду, чтобы он вышел ему навстречу. Спартанский царь сделал десять шагов вперёд. Он был в досягаемости персидских лучников и копьеносцев, но ему было известно благородство персов.
— Леонид, — обратился к нему Гидарн, — прежде чем мы скрестим мечи, я хочу в последний раз передать тебе обращение нашего повелителя. Вам не на что рассчитывать, вы обречены. Сдавайте оружие!
— Приди и возьми, — повторил свой краткий утренний ответ Леонид.
— Биться с противником, который сильнее тебя в сотни, тысячи раз, — знак безрассудства, а не доблести. У нас одних только лучников столько, что стоит им выпустить всем одновременно по одной стреле — солнце затмится.
— Тем лучше, значит, мы будем сражаться в тени, — невозмутимо ответил Леонид.
Фессалийский толмач перевёл слова спартанца. Гидарн побагровел и, круто повернувшись, пошёл назад к своему строю. Обе стороны протрубили к бою.
дружно запели спартанцы боевую песню поэта Тиртея. Они стояли перед стеной в коротких светлых хитонах, держа наготове длинные копья, прикрывая тела круглыми кожаными щитами. Зелёные венки украшали их головы. Даже в смерти они хотели быть прекрасными, готовясь к ней, как на брак.
Глава 8
Предательство
Весь день длилась эта страшная упорная битва. Несколько раз Ксеркс вскакивал со своего золотого трона, в ярости сжимая кулаки. Никто ещё не видел царя таким разгневанным. Издали картина боя представлялась ему особенно неутешительной. Он видел, как «бессмертные» бросались в бой, будто бурная, стремительная волна, которая вот-вот захлестнёт своим неудержимым многоводным потоком укрепления греков. Но волна неизменно разбивалась о скалу монолитного противостояния спартанцев. Казалось, не существует силы, способной поколебать их. Случись внезапное землетрясение или буря, они не шелохнулись бы. Элитная гвардия Ксеркса несла огромные потери. Копья греков были длиннее персидских и при умелом их использовании с каждым взмахом руки спартанцы выхватывали из строя десятки персидских солдат. Ущелье было узким. Численность персов не давала им здесь никакого преимущества. Не было никакой возможности обойти противника с флангов или применить какой-нибудь обманный манёвр, позволяющий пробиться в тыл врагу в обход позиции. Наоборот, персы теснили друг друга со всех сторон, мешая развернуть плечи и оружие, задние ряды напирали на передние. В этой тесноте свободный строй греков не успевал поражать персов, оставаясь практически неуязвимым. Это была настоящая бойня. Цвет персидского юношества в этот день из-за упрямства и неразумной тактики Ксеркса был обречён на бесславную и бессмысленную гибель. Попытка задавить спартанцев числом снова провалилась. Было ясно, что они будут стоять насмерть и ничто не может заставить их сдвинуться хоть на дюйм.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.