3 ½. С арестантским уважением и братским теплом - [49]

— Для причинения нечеловеческих страданий и болей в запястьях.

— И?

Пыткин, потупившись, молчал — он не помнил, что еще.

— А нестерпимую боль в локтевых суставах кто будет зэку причинять, а? Арина Родионовна? Тебе няня нужна, а, Пыткин?

— Никак нет.

— Ну так вешай выше.

Александр Сергеевич Пыткин дернул за шнур, заламывая руки осужденного выше, — тот завыл.

«Во-от», — удовлетворенно протянул Берц. «А вы, товарищ преступник, не войте, а то мы позовем другого осужденного из числа специально обученных — и он вас… — Берц сделал многозначительную паузу и поиграл бровями — изнасилует! Александр Сергеич, снимите с осужденного трусы для напоминания о такой возможности».

Закусив губу, з/к замолчал.

У пункта цирюльной обработки происходила какая-то заминка, и Берц поспешил туда. Осужденный по кличке Пупс (красная повязка с надписью «Парикмахер» на руке выдавала место его трудоустройства) нерешительно переминался с ноги на ногу и робко переводил взгляд с полуавтоматической бритвенной машинки «Лысая гора» на возвышающегося перед ним Чубакку. Обычно он начинал стричь с затылка — там, где заканчивались волосы на голове. Эта отработанная схема была, очевидно, не применима в данном случае.

«Та-а-ак. Что тут такое? Пупсик, почему не стрижешь осужденного?

Захотел в ШИЗО?» — елейным тоном поинтересовался Берц. От перспективы оказаться в ШИЗО Пупс сменил цвет лица с нежно-розового на бледно-поганистый и выдавил: «Как стричь?»

Может быть, Пупс хотел добавить что-то еще, но мощный удар Берца отправил его сложившуюся пополам тушку в груду лежащих позади него мешков с волосами, состриженными с голов арестантов. Волосы поставлялись в КБ «Роспотех» и служили основным ингредиентом для оружия, ввергавшего врагов империи в ужас, — волосяных бомб, которые разрабатывались на основе новых физических принципов.

«Тебе что тут, салон красоты? Ты что тут, визажист?» — буйствовал Берц.

Как начальник СИК, он обладал почти неограниченными полномочиями, однако имперская вертикаль власти была представлена в колонии Комитетом У. М. (сокращенно КУМ, что такое У. М. — не знал никто; комитет славился своей секретностью, а деятельность его была направлена на выявление новых преступлений среди осужденных лиц).

«Налысо нельзя», — тихий голос, прервавший истерику начальника СИК № 1984, принадлежал местному главКУМу Кременю Виктору Палычу. Кремень раскрыл пухлую папку руками в черных перчатках и зачитал: «Осужденный Чубакка, он же Чуи, он же Шушака. Сын Аттичиткука, принадлежит к племени вуки, гуманоид ростом более двух метров, тело и лицо покрыто густой бурой шерстью, напоминает обезьяну или собаку породы аляскинский маламут. Не носит никакой одежды». Кремень закрыл папку: «Стричь нельзя, не будет совпадать с ориентировкой». Повисла многозначительная пауза. Многое случалось в СИК № 1984, но нестриженного зэка в ней не случалось никогда.

— Шушака Аттичиткукович. тело и лицо. лицо и тело, — задумчиво повторил Берц. — А что про макушку?

— Про макушку ничего, — без паузы ответил Кремень.

— Тогда вызывайте маляров и красьте.

— Кого? — не понял Пупс.

— Осужденного, как там его. Шушакова. В цвет согласно установленному образцу, — палец Берца указал в сторону плаката на стене, изображаютего одетого по форме горбоносого зэка в двух проекциях.

Гордый за неординарное решение, Берц направился к выходу — более ничего интересного не намечалось.

По ходу движения замерла тройка этапников, уже остриженных и помытых ледяным душем. Они стояли голышом на бетонном полу, с глазами, полными тревоги и ожиданий неприятного. Берц резко остановился и требовательно спросил у одного из них: «За что осужден?» Подобравшись, зэк выпалил с хрипотцой быстрый речитатив:

Где-то кто-то посыпает тальком карапузов,

А я сейчас всадил Жоресу обойму в пузо.

Это было деху похоже на подледную рыбалку:

Эмоций, блять, немного, но эмоции, блять, яркие.

Последний звук получился протянуто-затухаютим из-за удара под дых.

«Это что еще такое?» — возмутился Берц.

«Группа „Кровосток“, — ответил Кремень, который всегда оказывался поблизости в подобных ситуациях. — И разжигание ненависти, и пропаганда насилия путем нецерковного песнопения». «Вот тварь! — Берц что есть мочи ударил согнувшегося зэка локтем промеж лопаток, после сплюнул на упавшее тело. — Из-за таких, как он, улицы наших городов полны насилия!»

Чубакка никогда в своей жизни не стригся, на его планете это считалось дном эстетики. Но он уже начал свыкаться с тем, что традиции в том мире, где он находился сейчас, крайне варварские, поэтому стоически, хоть и с содроганием, выдержал процедуру — и когда Пупс избавил от волосяного покрова его макушку, и когда ранее модный художник (а после признания его работ экстремистскими — маляр худотряда СИК № 1984) окрасил его бурую шерсть на теле в черный цвет, проведя вокруг запястий, щиколоток и поперек спины линии светоотражающей серебрянкой.

По окончании процедуры приемки з/к вооружили матрасами и, естественно, погнали в карантин.

— Бегом! Бегом! Бегом! Бегом! Бегом!

Арестантов расставили в позах морских звезд по периметру железного забора, обрамлявшего локальный участок карантинного отделения. Потом их начали по одному заводить в барак; оттуда зазвучали крики двух типов — требовательные и о пощаде.