28 лет, каждое лето - [18]

– Просто помни: гораздо важнее не то, чего ты добилась, а то, какой ты человек, – это были последние слова Джейка. – Иногда я вспоминаю девочку, с которой подружился в шестом классе. Ее больше нет.

Он хотел сказать, что взрослая Урсула не провела бы и часа у постели больной подруги. Она не стала бы снова и снова возвращать головку проигрывателя на ту же дорожку, чтобы доставить радость другому, потому что этому другому нравится песня. Салли больше не было, а когда ее не стало – Джейк уже и не вспомнит. Он решил ступить на опасную дорожку. Помолчав, сказал:

– Твои родители попросили у меня прощения за то, какой угрюмой и зацикленной на себе ты стала.

Урсула пожала плечами:

– Мне все равно, что обо мне думают папа с мамой, Джейк. А твое мнение меня интересует и того меньше.

Это были ее последние слова. Все кончено. Расстаемся навсегда, подумал он.

Вернувшись в Вашингтон после Дня труда на Нантакете, он решил не появляться там, где мог случайно встретиться с Урсулой. Даже на метро стал ездить с другой станции. А приехав к родителям в Сайт-Бенд на День благодарения, столкнулся с бывшей в ресторанчике «У Барнаби». Оба пришли туда за пиццей.

– Глазам не верю. Ты приехала домой!

– Да, – Урсула сконфузилась, чего он от нее никак не ожидал. – Знаешь, я думала о том, что ты сказал о моих родителях. А потом мама призналась, что у папы проблемы с сердцем. Он вынужден раньше уйти на пенсию, а Клинт не смог приехать.

Клинт, старший брат Урсулы, работал инструктором по рафтингу и гидом в Аргентине.

– Так что я решила заглянуть к ним на пару дней.

Джейк ничего не ответил. Откровенно говоря, он был поражен: Урсула приехала в их родной город, туда, где они выросли. Повстречай он ее на берегу реки Потомак или в ресторане «У Клайда» в Джорджтауне, не обратил бы внимания. Но в этом городе они впервые поцеловались (на катке), узнали близость (в выпускном классе, в комнате у Урсулы, пока ее родители были в Куала-Лумпуре). Когда Урсула окончила Нотр-Дам, у нее было ощущение, что она выпускается из родного города, из штата Индиана, со всего Среднего Запада США. Джейк не думал, что она вернется сюда по собственной воле. Разве только он подскажет, настоит, заставит.

Это казалось очевидным.

Прежде чем что-либо ответить, Джейк обратил внимание, как Урсула похудела. Она была гораздо стройнее, чем в конце августа, когда они расстались. Скулы выступали, руки тощие, как палки, а грудь казалась впалой под свитером и паркой. Она держала коробку с пиццей, но Джейк прекрасно знал, как она ест: счищает сыр и всю начинку, оставляет только тесто и соус, а потом откусывает маленький кусочек.

Если Джейк скажет ей хоть слово насчет веса, она станет защищаться.

– Не хочешь сходить куда-нибудь? – предложил он. – Может, в бар?

Урсула согласилась.

Час и четыре пива спустя они уже страстно целовались в машине у Джейка, как подростки, которыми они когда-то были. В Вашингтон вернулись вместе. Урсула не захотела ночевать у Джейка, поехала к себе. Выйдя из машины возле дома, она и произнесла те самые слова:

– Если расстанемся, то уже навсегда.

Джейк проживал каждый день с Урсулой так, будто он мог стать последним в их истории. Он словно играл со смертью. Знал, что все закончится, но вот когда? Такая жизнь – сплошное мучение, однако Урсула старалась оправдать доверие.

Она взяла приглашение на свадьбу Купера со стола и спросила, успел ли Джейк ответить. Он замялся:

– Нет еще, но я обязательно поеду. Я шафер.

Урсула наклонила голову. За те две недели, что они с Джейком вместе, она стала выглядеть лучше. Нет, она не поправилась, но на лице появился румянец. Ее бабушка по отцовской линии родом из горных районов на границе Франции с Испанией, и Урсула унаследовала ее тяжелые прямые волосы и оливковый тон кожи. Загар приставал к ней за считаные минуты, но она проводила почти все время в помещении, из-за чего ее кожа приобретала желтушный оттенок. Сейчас она порозовела.

– Я хочу поехать. Мне нравится Купер.

– Ладно, – кивнул Джейк.

– Не хочешь, чтобы я составила тебе компанию? – Урсула разглядывала приглашение. – Купер меня ненавидит? Думает, я вью из тебя веревки и отравляю тебе жизнь?

– Нет, дело не в этом. Я с ним не обсуждаю… Никогда и слова плохого о тебе не сказал, – это было бы правдой, если бы как-то раз, выпив, Джейк не наговорил Купу гадостей об Урсуле. Все друзья в курсе, что она его криптонит[25].

– Кто такая Кристал Бетьюн? Не знаю никакую Кристал. Я бы запомнила это имя.

Точно. С именами у Урсулы целая история. Она всегда руководствуется одним критерием – годится имя нового знакомого для Верховного судьи США или нет. Можно утверждать с уверенностью, что судьи по имени Кристал в суде бы не было никогда. Вот вам яркий пример того, за что все вокруг недолюбливают Урсулу.

– Они познакомились весной в гриль-баре, – Джейк счел нужным ограничиться этой информацией и умолчал о том, что Кристал работала там официанткой. Вот бы Урсула повеселилась!

– Об этом загородном клубе, где будет свадьба, я слышала только хорошие отзывы. Построен на деньги железнодорожников. Передай, что будешь со мной, ладно?