26-й час. О чем не говорят по ТВ - [32]

Житель Каракаса:

— Вам нравится политика Чавеса?

— Мне? Мне нравится.

— Почему?

— Я с ним с самого начала, потому что вижу позитивные изменения. Все становится проще. Раньше все было не так просто. Появилась возможность взять кредит. Раньше такого не было, а сейчас любой может взять кредит. Я бы сказал, что сейчас даже не обязательно иметь деньги. В бедных районах есть поликлиники, в которые может обращаться даже тот, кто не работает.

— То есть большинству населения обеспечена медицинская помощь?

— Да. Вот там, например, зубная клиника…

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки:

— Думаю, что правы те, кто говорит, что без этой естественной кладовой Чавесу было бы довольно трудно выдержать столько времени. Но есть еще другое. Дело в том, что в Венесуэле, может быть, не совсем эффективно расходуются нефтедоллары, но они все расходуются на жилищное строительство, на льготное медицинское обслуживание, на образование тех, кто раньше не имел никакого доступа к этим благам.

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Социальные программы, направленные на образование, на улучшение продовольственного снабжения, на борьбу с неграмотностью, на здравоохранение, привели к тому, что уровень бедности стал снижаться с 65–70 процентов до 30–35 процентов, и в настоящее время уровень бедности составляет 28 процентов. А безработица достигла своего исторического минимума — 7 процентов.

Нищий возле пункта бесплатного питания:

— За последние 10 лет действительно есть изменения. Вот, например, дом продовольствия для нищих. — Они не работают?

— Нет, это очень бедные люди, но государство им помогает.

— Это и есть государственная программа?

— Йес! Йес-ес-ес, сэр!

Титр: Старые машины

Владелец старой машины:

— Почему тут так много старых машин?[25]

— Почему столько? Ну, это зависит от покупательной способности людей.

— Но их очень много.

— Ну да. Кому-то нравится ездить на своей старой машине. Но кто может себе позволить купить новую — покупает. Мне не нужно покупать новую. Я езжу на старой. — А сколько лет вашей машине?

— 83-й год. 83-го года машина. Хорошая машина, прекрасная, мотор хорошо работает — у меня новый мотор.

— Машины здесь дорого стоят?

— Да нет. Все зависит от покупательной способности человека. Если можешь себе позволить — покупаешь новую. Если ты работаешь, у тебя стабильная работа, хорошая профессия…

— Много ли венесуэльцев могут позволить себе купить новую машину?

— Множество. Здесь покупает тот, кто может себе это себе позволить. Есть различные кредитные программы. Это не особенно сложно.

Марко Милья, таксист:

— У государства существует программа для тех, кто хочет купить машину эконом-класса — «Венесуэла-мо́биль». Нужно подать декларацию о доходах, записаться в очередь и через 8–0 месяцев получить машину в базовой комплектации без кондиционера и электропакета.

— Почему много старых машин?

— Есть люди, которые хотят сохранить старые машины. Они мощнее, по горам удобнее ездить.

Стенд-ап на заправке[26]:

— Заправка — это очень любопытное место, которое может много рассказать о стране. Вот сейчас в Венесуэле я попробую заправить типичного для страны железного коня, который, как вы понимаете, очень много ест. А в конце посмотрим, сколько мне будет это стоить.

Титр: Нефть

Марко Милья, таксист:

— В нашей стране бензин почти ничего не стоит. В зависимости от типа бензина он или ничего не стоит, или очень мало.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Дело в том, что страна и Чавес находятся как бы в поиске. У них нет готовых рецептов, лекал. Они могут действовать по лекалам СССР. Но они прекрасно понимают, что эти лекала в свое время не сработали. Они пытаются действовать по кубинским лекалам, но Куба — это все-таки другая реальность, другая страна. У Венесуэлы огромное преимущество перед Кубой — постоянный приток нефтедолларов

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Когда Чавес в декабре 98-го — январе 99-го пришел к власти, уровень бедности населения достигал 60 процентов. И 7–8 процентов населения были вынуждены побираться. И все это было связано с капиталистической политикой, которая проводилась в интересах МВФ. И предыдущие правительства не учитывали интересов народа. С другой стороны, тогда нефть стоила 6–7 долларов. Эти низкие цены держались с 998 по 2000 год.

Такой высокий уровень бедности стал снижаться благодаря вмешательству государства, которое с помощью социальных программ стало перераспределять ренту, полученную от экспорта нефти.

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— Боливарианское правительство президента Чавеса взяло на себя контроль за компаниями почти всех отраслей в Венесуэле. И ввело налог, так называемый специальный налог на высокие цены на нефть, поставляемую на мировой рынок. Речь идет о дополнительных 20 миллиардах долларов, которые получает Венесуэла и которые направляются на развитие социальной сферы. То есть государство предприняло шаги, которых международные компании не хотели, так как это было им менее выгодно. А сейчас настоящий владелец нефти — венесуэльский народ — получил в прошлом году более 3 миллиардов долларов, направленных в социальную сферу. То есть контроль над стратегическими отраслями экономики, прежде всего над нефтяной отраслью, позволяет снизить уровень бедности и достичь социального равенства. А это одна из основных целей социализма XXI века.