26-й час. О чем не говорят по ТВ - [11]

Может быть, со стороны это смотрится нескромно и даже вызывающе, но я считаю себя человеком нормальным. Моя жизнь была до краев насыщена всем, что, собственно, и составляет жизнь человека. У меня была прекрасная семья, двое самых лучших в мире сыновей, прекрасная работа, красавица и умница жена. А уж о том, что для значительной части наших сограждан является вопросом более важным — квартира, машина, гараж и кое-какие деньги — я вообще не упоминаю. К своим тогдашним 36 я уже успел понять, что наличие или отсутствие материальных благ может определять лишь несчастье, но счастье — никоим образом. Вообще, бо́льшая часть жизни обычного, среднего человека, на мой взгляд, проходит в некой средней зоне между счастьем и несчастьем. Это нормальное состояние, человек к нему привыкает, и возможные (а чаще неизбежные) последующие перемены воспринимаются как экстремумы. Так вот тогда я не просто покинул зону счастья, но, стремительно пролетев слой нормальной человеческой жизни, рухнул в несчастье.

Сегодня, спустя три с половиной года, глядя на меня тогдашнего, я не могут понять: смеяться мне над ситуацией или плакать? Одно знаю точно: тогда я был в аду. Без преувеличения. Я почти не спал (примерно 2 часа в сутки) и ничего не ел. При этом довольно много пил, не пьянея. Запах после ночного возлияния иногда не выветривался до начала следующего рабочего дня, что, к сожалению, давало повод коллегам по работе делать обо мне соответствующие выводы. И я прекрасно их понимаю. Сам терпеть не могу пьющих людей. Только, в отличие от меня молодого, сегодня готов признать, что случаются в жизни ситуации, когда даже сильные люди могут упасть. Но сильные и поднимаются.

Кстати, не без гордости могу сказать, что на качестве работы моя тогдашняя слабость никак не сказывалась. Помогали те, с кем все это время мы делали «25-й час»: лучший продюсер Аня Лебедева, лучший комментатор и редактор Сережа Леонов, лучший режиссер Сережа Головунин, лучшие монтажеры Саша Кобозев, Миша Бойко, Андрей Сазонов. После их в высшей степени профессиональной работы единственное, что мне требовалось перед эфиром, — паратройка крепких ударов тыльной стороной ладони по спине. Подобное приведение в чувство на 20 минут с грустью и искренним сопереживанием в глазах дарил мне шеф-редактор программы Никита Иванов. Спасибо им всем.

Но, как и все в этом мире, дурное событие тоже имеет обратную сторону. Я, поскольку времени для сна мне требовалось гораздо меньше, довольно много думал и вгонял весь это мыслительный процесс в бумагу. Поскольку алкогольные испарения подолгу не покидали мой организм, то передвигался я не на автомобиле, а пользовался исключительно метрополитеном. Там, в ночном вагоне после эфира, я и записывал в блокнот все, о чем думал. За месяц была написана повесть. И знаете, когда я перечитал ее спустя полтора года, мне не было стыдно.

Я, кстати говоря, решился тогда эту повесть показать, и не кому-нибудь, а Михаилу Веллеру. И знаете, что он сказал? Это был телефонный разговор, поэтому для лучшего понимания момента постарайтесь представить, как он это говорил. Голос и интонации Веллера, я думаю, большинству из нас хорошо знакомы:

— Я прочитал вашу повесть.

— И что же вы можете сказать по поводу прочитанного?

— Ну, Илья… Скажите, вы хотите стать писателем?

— Вроде не собирался. Это написано лишь потому, что должно было быть написано. А почему вы спрашиваете? Полное говно, что ли?

— Нет. Я этого не сказал. Вы пишете хорошо, и словом владеете, и чувство можете передать. Просто, если вы хотите стать писателем, вам придется забыть все остальное. И заниматься только писательством. Иначе — пустая трата времени.

Я не чувствую в себе сил и желания становиться писателем. На примере того же Веллера я убеждаюсь в том, что делу нужно отдаваться полностью. Только тогда может что-то получиться. Но полностью я отдаюсь только своей нынешней работе.

А знакомство с Михаилом Иосифовичем достойно отдельного описания. Принцип сработал все тот же — телефонный звонок от зрителя, только зритель уж больно интересный. Осень 2005 года. В ньюз-рум[2] входит Никита (шеф-редактор) и говорит:

— Илюш, тебе какой-то мужчина на телефон «25-го часа» звонил. Голос уж очень на Веллера похож.

— А кто такой Веллер?

— ?! Ты не знаешь, кто такой Веллер?!

— Никит, я понимаю, как упал в твоих глазах, но не знаю. Просвети.

— Это один из лучших, если не лучший современный российский писатель. Ты ничего не читал?

— Нет.

И тут звенит телефон уже у меня на столе. Поднимаю трубку.

— Здравствуйте. Это Илья?

— Да. Здравствуйте.

— Меня зовут Михаил Веллер…

С тех пор мы встречались много раз и всегда сожалели о том, что не встречаемся чаще. Я прочел почти всего Веллера и готов признать, что он — один из лучших современных российских писателей. Что касается короткой прозы, то тут равных ему просто нет. Я Михал Есичу уже говорил, и повторю здесь: «Чуча-муча, пегий ослик» — гениальный рассказ. Веллер звездочку с неба сорвал.

При каждой новой встрече Михаил Иосифович настаивает на том, чтобы я называл его просто Михаил, но у меня не получается. Один раз проходит, а дальше — нет…