25 июня. Глупость или агрессия? - [64]

…

Глава 2.2 «ФИНСКИЙ НАРОД СТАЛ БЫ СЧАСТЛИВЫМ…»

Если надежды и мечты товарища Сталина в марте 1940 г. были еще очень далеки от полного воплощения в жизнь, то товарищ Куусинен имел все основания праздновать победу. Под его личным руководством Финляндия влилась-таки в братскую семью советских республик в качестве «12-й сестры». Правда, это была какая-то новая, «карело-финская», «запасная» Финляндия. Но обо всем по порядку.

В кровавом круговороте трагических событий начала «зимней войны», возможно, не все обратили внимание на удивительнейшую фразу, дважды повторенную в тексте Договора о взаимопомощи и дружбе, заключенного 2 декабря 1939 г. с так называемым «народным правительством» Куусинена. А сказано там было ни много ни мало следующее: «Наступило время для осуществления вековых чаяний финского народа о воссоединении карельского народа с родственным ему финским народом в едином финляндском государстве».

Двадцать лет до этого (и еще полвека после) самым мягким из выражений, в которых советская пропаганда могла бы охарактеризовать намерение карельского народа воссоединиться с «родственным ему финским народом», да еще и «в едином финляндском (!!!) государстве», было что-нибудь вроде: «наглое вмешательство белофинской военщины во внутренние дела Советской Карелии» или «кулацкий белогвардейский бандитизм, поддержанный из-за рубежа реакционными кругами финской буржуазии». А могли (и посей день могут) просто и без затей назвать события 1918–1921 гг. «белофинской агрессией против Советской России». Во второй половине 30-х годов, на пике «борьбы с финским буржуазным национализмом», любое упоминание о том, что карелы и финны находятся в близком родстве, рассматривалось как подстрекательство к мятежу. И вот теперь, в один день декабря 1939 года, все вдруг перевернулось с ног на голову (или, наоборот, с головы на ноги — в мире советского абсурда не было ни верха, ни низа, а была одна только «генеральная линия»).

Казалось бы, после «самороспуска народного правительства» в марте 1940 г. (еще раз подчеркнем, что точная дата и официальное заявление о «самороспуске» никогда не были опубликованы) с «вековыми чаяниями» будет покончено — на этот раз окончательно и бесповоротно. Однако жизнь (точнее говоря — планы сталинского руководства) оказалась сложнее примитивных схем. Месяц март не успел еще закончиться, как 6-я сессия Верховного Совета СССР, «идя навстречу пожеланиям трудящихся Карельской АССР и руководствуясь принципом свободного развития национальностей» (что можно возразить против таких благих намерений?), приняла Закон «О преобразовании Карельской Автономной Советской Социалистической Республики в союзную Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику». В соответствии со статьей 1 этого Закона новая Союзная республика получила «территорию, отошедшую от Финляндии к СССР на основании мирного договора между СССР и Финляндией, за исключением небольшой полосы, примыкающей непосредственно к Ленинграду, в том числе города: Выборг, Антреа (Каменногорск), Кексгольм (Приозерск), Сортавала, Суоярви, Кушаярви».

Таким образом, Карело-Финская союзная республика оказалась больше современной Карелии, так как в нее была включена часть территории Карельского перешейка (ныне входящая в состав Ленинградской области РФ) и участок аннексированной финской земли в районе Алакуртти–Салла (ныне почти вся эта территория входит в состав Мурманской области РФ, сам же город Салла с прилегающим районом возвращён Финляндии). Другими словами, новоявленная «карелофинляндия» получила все земли, захваченные у настоящей Финляндии, за исключением того участка Карельского перешейка, который «народное правительство» Куусинена 2 декабря 1939 г. широким жестом доброй воли передало Советскому Союзу — его включили в состав Ленинградской области.

Юридическое оформление создания К-ФССР было выполнено как всегда — то есть очень небрежно. Строго говоря, новая республика оказалась незаконнорожденной, т к. оформить решение Верховного Совета РСФСР по вопросу о выходе Карельской автономной республики из состава РСФСР забыли (из-за спешки или по причине устоявшейся привычки к правовому хаосу). В результате оказалась нарушена Конституция СССР, в соответствии с которой изменение территории и границ союзной республики без ее согласия не допускалось. И если бы создание К-ФССР было чем-то большим, нежели очередной политический фарс, то оно создало бы для РСФСР серьезную транспортную проблему, так как Мурманская область теряла при этом сухопутное сообщение с остальной территорией РСФСР и превращалась в некий «анклав» (подобно тому, как после распада СССР и утверждения государственной независимости Литвы Калининградская область оказалась отрезанной от остальной России).

Столь же абсурдной была и последовательность правовых актов, оформивших создание К-ФССР: 31 марта 1940 г. ВС СССР «пошел навстречу пожеланиям трудящихся Карелии», само же решение полномочного органа власти этих трудящихся — Верховного Совета КаАССР — было принято на Внеочередной сессии ВС КаАССР лишь две недели спустя, 13 апреля 1940 г. [107]. Какие такие «трудящиеся» накануне 31 марта попросили ВС СССР удовлетворить их «вековые чаяния» и преобразовать автономную республику в союзную — это остается загадкой и по сей день.