23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм - [10]

Однако в течение нескольких последующих десятилетий более последовательные сторонники частной собственности были уверены, что управленческие стимулы должны формироваться так, чтобы директора максимизировали прибыли. Многие светлые умы работали над этой проблемой «модели мотивации», но «святой Грааль» не давался им в руки. Директорам всегда удавалось найти способ соблюсти букву контракта, но не его дух, особенно в тех случаях, когда акционерам непросто проверить, обусловлена ли плохая динамика прибыли результатом недостаточного внимания менеджера к показателям прибыли или она вызвана силами, ему неподвластными.

«БРАТСТВО ГРААЛЯ» ИЛИ «СОЮЗ НЕЧЕСТИВЫХ»?

И вот в 1980-х Грааль был найден. Он назывался «принцип максимизации акционерной стоимости». Утверждалось, что профессиональные управленцы должны получать вознаграждение в соответствии с величиной дохода, которую они могут обеспечить акционерам. Для достижения этого предлагалось сперва максимально увеличить прибыли, безжалостно урезая расходы — на фонды заработной платы, на капиталовложения, на материально-производственные запасы, на руководителей среднего звена и так далее. Затем наибольшую возможную долю этих доходов необходимо распределить между акционерами — через дивиденды и выкуп акций. Чтобы у директоров был стимул следовать этой схеме, необходимо увеличить долю, которую занимают опционы на акции компании в компенсационном пакете, так чтобы менеджеры не отделяли свои интересы от интересов акционеров. Эту идею поддерживали не только акционеры, но и многие руководители компаний, среди самых известных из них был Джек Уэлч, долгое время занимавший пост председателя совета директоров «Дженерал электрик». Уэлча нередко вспоминают как создателя термина «акционерная стоимость», который он впервые использовал в публичном выступлении в 1981 году.

Вскоре после речи Уэлча максимизация акционерной стоимости стала в американском деловом мире символом эпохи. Поначалу казалось, что эта идея превосходно работает и в отношении управляющих, и в отношении акционеров. Доля прибыли в национальном доходе, которая с 1960-х годов имела тенденцию к снижению, в середине 1980-х резко возросла и с тех пор демонстрирует рост^{4}. Акционеры же получали более крупную долю этих прибылей в качестве дивидендов, а стоимость их акций возрастала. В периоде 1950-х по 1970-е гг. распределенная прибыль как часть общей прибыли корпораций США фиксировалась на уровне 35–45%, но с конца 1970-х она находилась на подъеме и сейчас стоит на уровне примерно 60%.^{5} На глазах управляющих величина их вознаграждения взлетела (см. Тайну 14), но акционеры, довольные постоянно растущими курсами акций и дивидендами, перестали задавать вопросы о размерах зарплатных пакетов. Подобная практика вскоре получила распространение и в других странах — с большей легкостью в таких, как Великобритания, где структура управления корпорациями и культура управления были схожи с американскими, и не так легко в других странах, как мы вскоре увидим.

Средства на поддержание этого «союза нечестивых» между акционерами и профессиональными менеджерами были целиком получены за счет интересов других действующих лиц компании (потому он намного медленнее завоевывал популярность в других богатых странах, где другие заинтересованные стороны имеют больший вес). Рабочие места безжалостно сокращались, многих рабочих уволили и снова наняли, но уже как не членов профсоюза, на более низкую зарплату и с меньшими льготами, повышение зарплат было приостановлено (зачастую за счет перевода производства в страны с низкими зарплатами, например, в Китай или Индию, или привлечения дешевой рабочей силы из таких стран, или же под угрозой осуществления подобных шагов). Поставщики — и их работники — также были скованы постоянным снижением закупочных цен, а правительство было вынуждено понижать ставки налогов на корпорации и/или предоставлять им больше субсидий, под угрозой ухода компаний в страны с более низкими налогами и/или более высокими субсидиями. В результате стремительно возросло неравенство в доходах (см. Тайну 13), и во время корпоративного бума, казавшемся нескончаемым (но закончившимся в 2007 году), подавляющее большинство населения Америки и Великобритании могло приобщиться к этому — исключительно внешнему — процветанию только посредством займов под беспрецедентные проценты.

Прямое перераспределение дохода в прибыль уже было достаточно опасным, но неуклонный рост доли прибыли в национальном доходе, начавшийся еще в 1980-х годах, также не был использован для увеличения инвестиций (см. Тайну 13). Инвестиции как доля национального продукта США не то что не поднялись, а даже упали — с 20,5% в 1980-х годах до 18,7% в последующие годы (1990–2009). С этим можно было бы смириться, если бы снизившийся темп роста капиталовложений компенсировался более эффективным использованием капитала, ведущим к новому росту. Но темп прироста дохода на душу населения в США упал приблизительно с 2,6% в год в 1960–1970-х гг. до 1,6% за 1990–2009 гг. — период расцвета акционерного капитализма. В Великобритании, где в поведении компаний происходили аналогичные изменения, темп прироста дохода на душу населения упал с 2,4% в 1960–1970-х годах, когда страна страдала от так называемой «английской болезни», до 1,7% в 1990–2009 гг. Так что управление компаниями в интересах акционеров не приносит пользы даже экономике в целом (то есть, если не принимать во внимание всевозрастающее перераспределение дохода).