23 - [4]

Неожиданно я вновь очутился за крайним столиком, но теперь рядом было всего несколько человек, и они вяло поддерживали со мной разговор, в основном обмениваясь фразами друг с другом, а меня замечали лишь из вежливости. За двумя соседними столиками все так же продолжалась бурная вечеринка, но теперь уже без меня. Мое отсутствие никак не сказалось на их настроении, им было все так же весело.

В следующее мгновение я оказался на длинной лавке, что стояла вдоль стены. Я сидел совершенно один, и всем вокруг до меня не было никакого дела. Все три столика стали значительно дальше, хотя, когда я сюда пришел, они были рядом с лавкой. Кругом была темнота, освещено было только пространство вокруг меня и тех трех столиков. Они стали еще дальше. Теперь до меня доносился только неразборчивый гул, отдельных слов я различить уже не мог.

— Ну что, Витек?

Я резко повернул голову. Рядом со мной сидел Димка Обухов, мой бывший одноклассник. Мне почему-то стало страшно. (Что-то не так!) С Димкой я проучился вместе всего лишь год, в 9 «А» классе. Весь год он по мере своих сил надо мной издевался, и на следующий годя перешел в другую школу. Но зла я на него не держал, да и прошло уже больше десяти лет.

Димка как-то странно улыбался и сидел теперь еще ближе. (Что-то здесь не так!) Откуда-то в руке у него появились большие настенные часы черного цвета. Я их сразу узнал, такие висят у моего деда в комнате на стене. Только почему-то часы были электронные и показывали 16.00. Димка перевел время на 14.00 и протянул их мне, но я вновь их навел на 16.00. Димка снова сбил на 14.00 и стал мне вешать часы на левое плечо. Мне страшно не нравилась цифра 14, и я всячески противился принять эти часы от Димки. Ко всему же меня все время что-то беспокоило. (Он же умер! Димка Обухов умер прошлым летом от пневмонии!) Вот оно что, покойник дарит мне часы. Я решительно не хотел их брать, но Димка уже привязывал часы веревочкой на моем плече за пуговицу к рубашке. Я не выдержал и спросил:

— Это ведь плохой подарок?

— Не-е-ет — прошипел Димка и выпучил свои огромные карие глаза. Он явно испугался, что я откажусь от подарка.

И тут я проснулся. В принципе, обычный неприятный сон. Даже не понятно, почему я назвал его «страшный». Ничего кровожадного в нем не было. Людям время от времени снится что-то подобное. Но меня все равно что-то пугало. Я не просто перехотел спать, теперь я боялся вновь заснуть. (Почему?) Ну, конечно, меня испугала именно реалистичность самого сна. Такое впечатление, что это было наяву и Димка сейчас выйдет из-за шкафа за моей головой с черными часами в руках. Я еще раз осмотрелся вокруг, сельские братья тихонько почмокивали и сопели. Это меня успокоило. Я вновь вернулся к перипетиям сна.

Итак, что во сне меня так испугало? В первую очередь, покойник Димка, который навязчиво дарит мне часы. Первое, что приходит на ум, это предупреждение о смерти, или, скорее, зазывание меня покойником на тот свет. Впрочем, нужно еще будет почитать сонник (точно, моя мама в этом разбирается, расскажу ей сон, она даст более или менее внятную трактовку) , да и не следует забывать, что это всего лишь приснилось. Второе, — это чудовищная реалистичность сна и запоминание даже мелких деталей, что немного странно. Ведь сны обычно быстро забываются, и остается лишь общее впечатление о них, но никак не четкая последовательность в событиях.

Так я лежал, смотрел в потолок и понемногу себя накручивал. Димка во сне был явно недоброжелателен ко мне. Казалось, покойник не предупреждал о чем-то, а навязывал мне некую проблему. Часы. Что бы они могли означать? Время смерти? Слишком очевидно, но не исключено. И эти цифры — 14.00. Димка настойчиво указывал мне на цифру 14, хотя я почему-то переводил часы на 16.00. Он явно что-то желал приблизить. Но что? Так, четырнадцать, четырнадцать. Стоп. Пасха 23-го, а сейчас ночь с девятого на десятое, т.е. до Пасхи как раз получается четырнадцать дней. А я хотел поставить время на 16.00, т.е. дотянуть до 25 апреля. (Да уж, «дотянуть», типун мне на язык.) Итак, что-то связанное со мной и Димкой должно произойти 23-го или 25 апреля. А скорее всего я просто идиот, завтра у меня собеседование и надо бы хоть раз за год прийти на работу вовремя. Поэтому пора спать.

Я повернулся на бок и решил, что неплохо бы подумать о чем-то приятном, чтобы снять напряжение. Мне сразу же вспомнилась парикмахерша с огромной грудью, у которой я стригся позавчера и которая все расспрашивала меня про Столицу. Лицом она не очень, но грудь у нее просто обалдеть, размера третьего, не меньше… Стоп! Автобус сегодня остановился возле указательного знака в Васильков. Но ведь именно в Василькове похоронен Обухов! Он успел жениться несколько лет назад, там и жил до своей смерти. Какое-то странное совпадение. Автобус остановился, потому что парню стало плохо, а я даже подумал, не умер ли он. Так, хорошо. Что у меня еще есть? Если мне кто-то шлет предупреждения, должны быть еще зацепки. То, что парню в переполненном автобусе после нескольких часов простоя стало плохо, не удивительно. Мне там и сидеть хреново было. То, что это произошло возле Василькова — ну и что? Мало ли кто в Василькове похоронен. И то, что приснился бредовый сон, — это также ни о чем не говорит.