22:04 - [29]
Идя на запад к парку, я пытался представить себе процесс, которому положил начало: лаборатория определит объем эякулята, время разжижения, количество сперматозоидов, их подвижность, морфологические свойства и так далее и вынесет заключение о моей способности стать донором. Репродуктолог, с которой консультировалась Алекс, предложила попросту обойтись без этого этапа: во-первых, к внутриматочной инсеминации сперму специально готовят, во-вторых, подозревать, что с моей спермой неладно, особых причин нет, кроме, пожалуй, того, что я, несмотря на весьма опрометчивое поведение, ни разу, насколько мне известно, не сделал ни одну женщину беременной; поэтому стоило бы сразу осуществить осеменение и посмотреть, успешно ли оно было. Но я еще не решил по-настоящему, вполне ли я готов стать донором и тем более отцом, мы с Алекс все еще пытались понять, в какой степени мне посильно второе, и мне представлялось, что этот анализ может облегчить обсуждение, либо положив ему конец (если моя сперма до того нехороша, что понадобится, к примеру, лечение мужского бесплодия, которому я не хочу подвергаться, или многократное повторение попыток зачатия – у женщин в возрасте Алекс они в любом случае бывают успешными примерно один раз из десяти), либо демистифицировав определенные стадии. Сколь бы глупо это ни звучало, меня так отвращала мысль о реальной сдаче спермы, что я надеялся, заставив себя сдать ее сначала всего лишь на анализ, сделать эту сторону процесса не столь психологически значимой. Я не хотел отказывать Алекс всего лишь на том основании, что не могу, дескать, дрочить в медицинском кабинете, смотря порнуху. Пока я старался понять, в какой мере сдача анализа изменила мое внутреннее состояние, меня чуть не сбил автобус на пересечении Шестьдесят восьмой улицы и Лексингтон-авеню.
Наконец я дошел до парка, но углубился в него лишь до первой свободной скамейки; я сел и стал смотреть, как няни, все до одной чернокожие или смуглые, катают белых детишек в дорогих прогулочных колясках. Я вообразил себе, как пытаюсь объяснить происходящее будущему ребенку – он представился мне в облике троюродной сестрички Алекс: «Мы с твоей мамой любили друг друга, но не так, как надо любить, чтобы рождались детки, поэтому мы пошли в такое место, где от меня взяли частичку и вложили в нее, вот от этого ты и получилась». Звучало вроде бы неплохо. Я вообразил себе, что сижу у ее кроватки и глажу ее по голове, по русым волосам. «И ты знаешь, – продолжил бы я, – ведь всегда, чтобы получился ребеночек, нужна помощь, маме и папе одним не справиться, потому что все зависят от всех остальных. Взять хотя бы эту квартиру, – сказал бы я (сам, скорее всего, жил бы в другой). – Откуда взялась древесина, откуда взялись гвозди, краска? Кто-то посадил деревья, кто-то их спилил, кто-то привез доски и построил дом, кто-то научил рабочих строить здания, кто-то раздобыл деньги и за все это заплатил, и так далее». Да, я мог бы вести такой разговор, заверил я себя, глядя, как бостон-терьер (порода первоначально была выведена для охоты на крыс на швейных фабриках и лишь потом приспособлена для домашнего товарищества) загоняет на дерево белку; я расскажу о нашем способе размножения на манер книги «Нужна целая деревня»[55]. Но затем мой голос продолжил беседу с ребенком без моего разрешения:
«И вот твой папа стал смотреть видео, в котором молодые женщины, происходящие с самого многолюдного континента Земли, за деньги позволяют совершать с собой неестественные половые акты, и выплеснул сперму в стаканчик, а потом люди, которым он заплатил, промыли ее и впрыснули в твою маму через трубочку».
«Холодная была трубочка?» – услышал я голос троюродной сестры Алекс.
«Об этом ты лучше ее спроси».
«А почему вы просто не занялись любовью?»
«Потому что это было бы как-то странно».
«Может ли такой способ размножения использоваться для выбора пола?»
Теперь вопросы задавались голосом девочки-актрисы.
«Сперму можно промыть или прокрутить в центрифуге, чтобы повысить шансы на потомство мужского или женского пола, но мы ничего такого не делали, сладкая моя; мы хотели, чтобы это был для нас сюрприз».
«Сколько обычно стоит внутриматочное осеменение?»
«Замечательный вопрос. Согласно прейскуранту и с учетом того, что твоей маме рекомендовали кое-какие уколы, что мы делали ультразвук и анализы крови, примерно пять тысяч за один разок».
Я тут же пожалел, что сказал «разок», хотя вообще-то я ничего не говорил.
«Чему равнялся на момент эякуляции годичный валовой национальный доход Китая в пересчете на душу населения?»
«Четырем тысячам девятистам сорока долларам США, но, по-моему, это ненадежное мерило качества жизни, и я не уверен, Камила, что эта цифра имеет отношение к теме нашего разговора».
Мне всегда нравилось имя Камила.
«А если бы понадобилось экстракорпоральное оплодотворение?»
«Тогда уже тысяч десять».
«Средняя ежегодная сумма расходов на ребенка в Нью-Йорке?»
«От двадцати до тридцати тысяч в год первые два года, но мы намерены жить скромно».
«А потом?»
«Не знаю. Погугли».
Некоторое время назад на скамейку около меня села девушка-подросток и стала что-то набирать на своем телефоне; я вовлек ее в этот гипотетический допрос.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.