2084.ru - [3]
Леонов, наверное, давно об этом размышлял, а тут у него появился честный повод сдаться. Никто не осудит. Ну, плечами пожмут самые упертые, и только. Вот как он справится со своей брезгливостью… Ведь от «новых» воняет. Это не их собственный запах, это заметный одному Леонову запах паразита-невидимки. А принимать друга можно только по доброй воле.
В этом вся загвоздка: друг способен подселиться в человека, только если тот сам впустит его. Друг – это энергетический сгусток, он не может наброситься на тебя, заломить руки и завладеть твоим телом без спросу. В его силах только нащупать контакт с нервной системой и через нее обратиться к человеку с просьбой: впусти меня, пожалуйста, не пожалеешь. Еще он может убить, опять-таки через нервную систему: заблокировать ее, и бантики. Но если человек, почувствовав вторжение друга… Проклятье, какого друга?! Оккупанта, паразита! Так вот, если человек, почуяв, что в его ментальное пространство кто-то лезет, немедленно в ответ упрется, выстроит воображаемую стенку, да просто разозлится – друг вообще ничего не сумеет с ним сделать. Разве что попросит своего предыдущего носителя дать человеку в морду. Но человек и ответить может.
Интересно, на чьих плечах – буквально – въехали друзья в Кремль. Интересно, не с пресловутых ли «зеленых человечков» они перескочили на американскую администрацию. Есть, кстати, версия, что зеленых друзья сами вырастили в качестве промежуточных носителей, уж больно те странные.
Все байки-страшилки оказались правдой. Неведомая треугольная фигня, висевшая в небе над Кремлем, была не шуточкой видеолюбителей, не приколом из интернетов, а челноком, доставившим с орбиты новую партию оккупантов.
Друзья орудовали тут давно, верных полвека – так говорил Леонов. До него, крупнейшего русского социолога, оккупанты снизошли, удостоив доверительной беседы, и кое-какие выводы он сделал. «У них есть наука вроде психоистории, которую выдумал Азимов… Не читали? Если коротко, они могут довольно точно рассчитывать последствия любых политических решений на много лет вперед. Для каждого влиятельного земного государства у них был отдельный сценарий – как загнать нацию в такое положение, чтобы люди сами с радостью приняли оккупантов. Никаких глобальных войн, естественно, мы ведь им нужны живые, только постепенная дестабилизация. Но, как мне показалось, что-то у них не срослось, и им пришлось начать вторжение раньше срока. Может, их прежние носители вымирать начали… Не знаю. А мы для них, как бы сказать поточнее… Батарейки. Здоровье, устойчивость к повреждениям, удивительная способность к регенерации, которую дает человеку паразит, это все, я думаю, ненадолго. Это просто чтобы данная особь хомо сапиенс успела оставить и вырастить потомство. А на самом деле молодого человека паразит сожрет лет за тридцать. А старого… Стариков они пока что используют, чтобы убеждать молодых. Им прекрасно известно, какая у нас тут иерархия. Когда старики выполнят свою задачу, их либо быстро выпьют до дна и выкинут, либо выкинут сразу…»
Леонов был ценным стариком и понимал это.
Вдобавок ему с чисто профессиональной точки зрения интересно было посмотреть, «чем все это кончится». Человеческую личность друг не стирал, не подминал под себя, он контролировал ее строго косвенно и без кнута, одним пряником. Можно было принять друга и остаться собой. Ну, почти собой. Критически оценивать реальность ты уже не смог бы. Она бы тебе для этого слишком нравилась.
Человеческую массу друзья контролировали тоже пряниками – до поры до времени. Когда власти обратились к «дорогим россиянам» и представили им друзей, да не просто как друзей, а как спасителей России, страна натурально впала в ступор. Сбылась вековая мечта человечества, мы встретили братьев по разуму, бла-бла-бла…
Но когда минутой позже объявили: землю – крестьянам, фабрики – рабочим, малому бизнесу зеленая улица, и каждому гражданину – пожизненная нефтяная рента… Настоящий социализм, только без большевиков… И тебе, вот тебе лично – здоровье, долголетие, сила… И никакой больше коррупции: ведь каждый «новый человек» видит своего собрата насквозь и чуть ли не мыслями с ним обменивается. И никакой преступности, ведь все «новые» – братья и сестры. И никаких больше войн. А еще мы научим вас летать в космос. Если захотите, конечно…
Страна раскололась буквально за день. Половина россиян была готова принять такие блага хоть от черта лысого. Половина, напротив, хоть от черта лысого, только не от подозрительно добреньких инопланетян.
Никто в лагере не знал, как далеко и глубоко зашел раскол: контингент успел увидеть только начало процесса и стал «контингентом». Гуляев то ли ждал, то ли подсознательно хотел гражданской войны. Леонов считал такую возможность маловероятной. Бергман, специалист по рекламе, сказал, что «у нас дураков под девяносто процентов, но было бы ошибкой путать дураков с идиотами», и этой туманной фразой ограничился. В качестве поощрения лагерникам давали раз в неделю полчаса посмотреть телевизор, но с экрана лилась такая сладкая патока, что тошнило даже самых измученных и готовых вот-вот сдаться.
