2048 - [9]

С другой стороны, клиенты с такими тварями любят ностальгировать по старым временам. Уж у них-то водятся чипсы! Зато их геномиксы обычно распугивают пол-чайханы — мало ли какую заразу эта тварь разносит. Все помнят, что было в Старой Франции.

А этому еще рыбу подавай! У нас тут что, передвижной зверинец?

— Я понимаю, что ваше заведение имеет другую специализацию, — заметил человек, в точности отвечая на мысли Мусы. — Но нам предстоит важный разговор, и не хотелось бы, чтобы одна из сторон была ущемлена, так сказать, в самых базисных потребностях. Иначе нам придется поискать другое заведение.

«Роза Каира» в голове Муссы сигнализировала, что вовсе не хочет завять. А рыба… Постой, так это же элементарно!

— Я посмотрю, что можно сделать. — Муса слегка поклонился.

Седовласый тоже кивнул и улыбнулся, словно дальний родственник Мусы, встреченный на похоронах другого дальнего родственника.

— Церемониться будешь сам? — тактично осведомился Шайтан, когда хозяин забежал за стойку.

— К Багу! — От волнения Муса перешел на слэнг скриптунов, которого нахватался во время заморской учебы. — Вари чай, активируй батарейки, а я гружу рыбу!

С корейцем вышло даже проще, чем он предполагал, потому что самого корейца в лавке не было. А с маленькой Хо, его дочкой, Муса уже несколько раз договаривался и не о таких мелких услугах. Рыбку она принесла сразу, он на бегу спросил цену и крикнул, что переведет оплату на их счет. Хо еще что-то лопотала вслед, но он уже несся по коралловому коридору обратно, к задней двери чайханы.

Поднося батарейки и рыбу, Муса еще раз попытался разобраться в клиенте. Последнее средство: подчеркнуто аккуратно, а значит, чуть дольше обычного сервировать заказ и при этом подслушать разговор.

Увы, ничего не вышло. Сравнение со зверинцем только усугубилось. Серебристый зверек время от времени фыркал, разбрасывая вокруг своего табурета рыбью чешую. Камзол-искин издавал все то же рычание с присвистом, и этот дурной звук стал только громче после подзарядки.

Лишь человек говорил на человеческом языке. И похоже, искин с биоргом понимали его не хуже, чем он понимал издаваемые ими звуки. Этого Муса совершенно не понимал — как можно общаться на трех языках сразу? У искина, понятно, встроенные трансляторы. А биорг? Или он не участвует в разговоре, а просто жрет так громко?

Не исключено, конечно, что один из них переводит другому. Скажем, человек — и биорга приручил, и свист искина может интерпретировать…

От новой догадки Мусу опять бросило в дрожь. Нет, только не это! Пусть лучше мультик-гексон, пусть даже военный, получивший геномодного уродца в подарок от любовника министра экологии! Только не Cвистящий Дервиш!

За свою жизнь Муса видел лишь одного Свистящего — да и то лишь мельком, когда его, с уже завязанным ртом, вели к полицейскому кибу. Дело было на курсах во Франции-2. Бармен-инструктор тогда рассказывал, что Дервиш попался случайно: до сих пор людей из этой секты никогда не ловили в таком людном месте средь бела дня. Видимо, агенты ГОБа долго готовили ловушку: едва ли обычный ресторан можно так быстро обесточить и звукоизолировать.

Вернувшись к стойке, Муса вновь вызвал Шайтана и велел ему заблокировать все открытые порты, а голосовой интерфейс перевести в режим многополосной идентификации. Шайтан привычно звякнул в ответ. Мусе сразу стало гораздо спокойнее.

В самом деле, посетитель же не свистит. Он лишь слушает свист искина. Нет, это не Свистящий Дервиш. Тогда кто же?

«Голубой ройбуш» наконец заварился. Муса схватил чайник и двинулся в дальний угол зала. И снова задержался чуть дольше за спиной странного посетителя.

Но тот по-прежнему нес какую-то заумь. Ну никак не прицепиться!

— …Все крупные одиночные дыры штопаются вовремя, — говорил седой. — Но они, возможно, попытаются построить цепь из мелких, тех, что мы сами оставили.

В ответ следовали свист и фырканье, а седой продолжал:

— Именно так, трех дыр вполне достаточно. Согласен, не всегда. Но если все три будут связаны…

На этом месте Муса вынужден был ретироваться. Невероятно, но все известные ему признаки потенциальных носителей лишних чипсов давали сбой. Отойдя за стойку, он залпом выпил пиалу воды и провел небольшой сеанс самоанализа:

«Сын правоверного, ты опасно зациклился на вопросе чипсов. Это начинает мешать твоей основной работе. Расслабься! Не будет — так не будет. Мало ли кто еще понаедет на этот карнавал. Могут ведь и всю чайхану взорвать. Так возрадуйся, что еще жив, и не возжелай чужого добра.»

Но надо ж такому случиться — как раз в момент принятия этого мудрого, взвешенного решения странный посетитель подал Мусе знак! Да какой! Сам Муса ни разу в жизни не видел клиентов, подающих такие знаки. Но он хорошо знал этот жест по рассказам преподавателей на курсах барменов.

Посетитель не тыкал потихоньку в плат-плату, как какой-нибудь клерк из Китая-Пять. И не орал через весь зал «запишите на меня!», как мулла Катбей с его моржовыми связками. Нет-нет, все проще и элегантней — большой и указательный пальцы левой руки собраны в щепотку и как бы ставят подпись на ладони правой…

Седой просил счет именно так, как просили в Старой Европе в прошлом веке! Когда вознаграждать подавальщика было железным правилом!