2024 - [7]

— В общем нет, но не суть, мы-то здесь причем? Мы начинаем новый проект по защите прав школьников?

— Нет, но Шварценберг месяц назад вступил в одну организацию, которая представляет для нас большой интерес, мы хотим, чтобы он пригласил нас на собрание этой организации. Это закрытая информация, поедешь со мной, будешь страховать и набираться опыта.

— Опять ритуальный кинжал выдашь?

— Это лишнее, — Адель извлекла из кармана нож с коротким узким лезвием, на рукояти которого кустарным способом были выгравированы буквы «СЛОН», — от одной знакомой в наследство досталось, долгая история, потом как-нибудь расскажу.

Подмосковные пейзажи напоминали творчество душевнобольного, страдающего тяжелой формой депрессии. Они свернули с главной дороги около указателя какого-то дорогого коттеджного поселка со сложно запоминаемым названием, претендовавшим на изысканность вкуса и домашний уют одновременно. Дом Семена Петровича выделялся даже среди других дорогих подмосковных вилл, он был похож на пятиэтажку из плохого района Москвы, непонятно как оказавшуюся в месте, где стоимость одного коттеджа начиналась от десяти миллионов долларов. Адель остановила черный бронированный «мерседес» у входа и уверенно толкнула дверь. Два охранника шагнули ей навстречу, намереваясь, видимо, осведомиться о цели визита. Алексей не увидел момент, когда они умерли. По движениям Адель казалось, что она очень устала и экономила движения, просто один из охранников согнулся пополам, пытаясь ладонью остановить хлещущую из горла кровь, а второй, казалось, в крайнем изумлении рассматривал свой распоротый живот. Адель обворожительно улыбнулась и махнула рукой, приглашая Алексея следовать за ней.

Сразу за дверью был просторный коридор, справа и слева стояли рыцарские доспехи, словно хозяин дома хотел обеспечить себе дополнительную охрану. Они вошли в зал, метров пять высотой с высоким сводчатым потолком. В дальнем конце зала стоял настоящий трон из темно-желтого металла. На троне сидел невысокий лысый человечек с желтоватым лицом, словно на него тоже упали золотые отблески. Перед троном стояли пятеро мужчин в деловых костюмах. Еще человек пятнадцать в костюмах явно подешевле и плохо скроенных стояли полукругом вокруг трона. Все обернулись. Охранники синхронно рванули из-под пиджаков оружие.

Адель медленно подняла руку и скинула с головы капюшон, ее волосы рассыпались по плечам.

— Директива сорок два, — произнесла она ровным, лишенным эмоций голосом и затем более буднично добавила: — Все, кроме Шварценберга, на выход.

За окнами машины вечерело, Москва встретила их слепящим светом фар и гудками, похожими на рев раненого чудища.

— Твою мать, — без особой злобы произнесла Адель, — два часа с эти мудаком возились, до пробок МКАД не проскочили, теперь часа два стоять. Все же редкий он козел… был.

— А что за культисты такие, — осторожно поинтересовался Алексей, — и что он там втирал про каких-то старых богов и что нас всех ждет непознаваемый ужас?

— Да так, начитался специализированной литературы идиот… завтра поедем зачищать, там и познакомишься с культистами поближе. И я бы на твоем месте выспалась получше, этих козлов никакими директивами не проймешь.

Адель злобно подрезала какого-то ни в чем не повинного человека на старенькой ауди, пытаясь прорваться к нужному съезду.

Алексей не любил дверные звонки, у него никогда не бывало гостей, так что звонок обычно означал какие-нибудь мелкие неприятности. На пороге стояли Адель и Вульф, оба выглядели странно. У Вульфа был наполовину оторван рукав пальто, у Адель лицо было измазано чем-то черным.

— С сегодняшнего дня отдел переходит на работу из дома, — произнес Вульф, протягивая Алексею ноутбук.

На экране Алексей увидел офис компании, из него валил черный дым, в правом крыле здания зияла огромная брешь. На другой фотографии был изображен опен-спейс с огромным монитором посредине, среди крошева, в которое превратились офисные столы и компьютеры, валялись полуобгоревшие трупы.

— Красиво сработали, суки. Как, пока непонятно, но будем решать вопрос, — резюмировала Адель.

— …непознаваемый ужас, — произнес Алексей.

— Вот именно, может быть, ты пригласишь нас в квартиру, и кофе бы не помешал, — сказал Вульф, забирая из рук Алексея ноутбук.

— Мне лично лучше водки, — уточнила Адель.

На экране телевизора мелькали кадры, похожие на военные сводки. Вульф со своим ноутбуком расположился на кухне и отдавал в телефон короткие команды, смысл которых в основном от Алексея ускользал, звучали какие-то неизвестные ему имена и номера директив. Затем Вульф оторвался от телефона и сделал пару глотков кофе.

— Предваряя твои вопросы… — произнес Вульф. — Да, это были те, кого принято называть культистами Ктулху. Название восходит к творчеству Говарда Лавкрафта и является весьма условным, хотя существует ответвление культа, приверженцы которого считают, что великие древние боги существуют в нашей реальности. Мы склонны придерживаться несколько более научной точки зрения. Мы считаем, что у этого мира есть два вектора развития…

— Добро и зло? — уточнил Алексей.

— Добро и зло являются сугубо человеческими понятиями, существующими в рамках этики какого-то определенного этноса. Например, у одних этносов убийство людей является абсолютным табу, а в Японии, например, оно считалось допустимым, более того, были этносы, где оно считалось высшим благом. С другой стороны, у всего человечества есть определенный общий знаменатель. Чтобы тебе было более понятно, подумай о том, что такое сон. В некоторых примитивных религиях допускалось, что во сне душу человека могут похитить демоны и после пробуждения он окажется уже другой личностью. Современная психология считает, что во время сна работают определенные защитные механизмы сознания, которые, грубо говоря, очищают память от ненужной информации, то есть опять же, тот человек, который заснул, и тот, который проснулся, это с определенной точки зрения разные личности. С другой стороны, если я на твоих глазах убью всех твоих родственников, то ты до этого и ты после — это тоже, возможно, будут разные люди.