Но Людмилу Ивановну уже остановить невозможно, её понесло: «Солженицын, в угоду злопыхателям, должен был бы стать не офицером артразведки, а солдатом штрафбата, а ещё лучше бы подорваться на мине или смертельно раниться (!) осколком снаряда» (с.235). Мадам, во-первых (извиняюсь, конечно), не говорят «он ранился». Во-вторых, в штрафбаты попадали офицеры, а не солдаты. В-третьих, да, как уже было сказано, есть злопыхатели, которые вашему Пророку в ответ на его злопыхательство вроде «дышло тебе в глотку! окочурься, гад!» отвечают адекватно: «Чтоб ты, гнида, еще при рождении грохнулся на каменный пол!». Или: «Осиновый кол в его могилу!» А чем дышло любезнее кола? Тем более, что кол-то адресован одной конкретной личности, а эта личность с воплем «Окочурься!» совала дышло «Архипелага» в глотку родной страны.
Загадочное явление это Сараскина. Имя русское, на фотографии тоже вроде русская, а такие дикие представления о России, о русских, о Советском времени, о своём герое, и такой несуразный язык, словно ЦРУ вырастило её в пробирке где-то в Верхней Вольте, кое-как обучило русскому языку и забросило к нам.
Советское время, по её понятию, это с детских лет сплошное насилие над личностью. Смотрите: «Саня был рекрутирован (!) в пионеры». Ну, как при царе в солдаты… «Райком комсомола пытался вербовать (!) молодежь в авиационные училища». Да в таких заведениях отбоя не было от желающих. Как теперь на юридических факультетах… «В Ростов приехал маршал Буденный — молодежь пригнали (!) его встречать». Да молодежь счастлива была увидеть легендарного героя Гражданской войны и сама прибежала. Как сейчас, мадам, ваша дочка или внук, воспитанные на ваших сочинениях, бегают глазеть на какого-нибудь Диму Билана… «Александра Исаевича уговаривают (!) вступить в Союз писателей». С трудом уговорили! И т. д. Хоть стой, хоть падай! Еще спасибо, что не живописует, как жестоко рекрутировали бедного Саню в университет, да ещё в ИФЛИ, как дубиной загнали в комсомол, как угрозой каторги завербовали в сталинские стипендиаты, как на аркане привели в «Новый мир» с повестью «Один день», как бесстыдно уговаривали согласиться принять, если дадут, Ленинскую премию…
Боже милосердный, ведь уже далеко немолодая женщина, большую часть жизни прожила в Советское время, а не может понять хотя бы то, что ведь её герой не был от рождения антисоветчиком. В пионеры принимали почти всех за исключением только ребят, которые вроде Мишки Квакина уж очень плохо учились или слишком хулиганили, и быть не принятым — позор, тяжелое переживание для ребёнка и его родителей, и честолюбивый Саня, как все, как и мадам Сараскина когда-то, конечно, мечтал стать пионером, как вскоре стал и комсомольцем. Но мадам стоит на своём: а в армии, говорит, он скрыл, что комсомолец! Да это только потому, что понимал: комсомольца могут послать на более трудное и опасное дело. Ведь Пророк был шибко ушлый…
О познаниях биографа Солженицына о войне, об армии лучше не говорить, но всё же…
Конечно, жестоко требовать от нежной дамы, чтобы она знала, что такое взвод, рота, батальон или кубики и погоны, и когда что было. Но её же никто не принуждал обо всём этом писать, могла бы обойти. Нет, пишет: «взвод в составе роты и батальона отравился на реку Хопёр». Или: «Осенью 1942 года Солженицыну были навинчены кубики, а на погоны приколоты лейтенантские звездочки». Одновременно? Она не знает, что такое эти кубики, для чего они были. И не знает, что погоны ввели в 1943-м, и орудует ими даже в 1938-м. Да ещё уверяет, что лейтенантские погоны сулили какие-то необыкновенные «пайки» и невероятные «житейские блага». Вам бы такие, сударыня… И тут же вслед за учителем пишете о «голубых петлицах» в НКВД. Не исключаю, что учитель по своей природной злобности хотел и над ней поиздеваться. Не мог же он, «озвенелый зэк», не знать, что голубой цвет всегда был цветом авиации, а у НКВД — малиновый. Людмила Ивановна, голубушка, не оставить ли вам критику, не заняться ли юмористикой, к которой у вас большая способности? Заменили бы погибшего Евдокимова, благородное дело. Глядишь, и вам кубики навинтили бы в нужном месте.
Впрочем, это всё частности, а есть проблемы посерьёзней. Например: «Одному пятнадцатилетнему мальчишке за опоздание на работу дали пять лет и заменили месяцем штрафной роты». Тётя, ну, где вы нахлебались этого пойла? За опоздание на работу по Указу 26 июня 1940 года могли только оштрафовать — не более шести месяцев вычитать из зарплаты 25 %. В армию, за редким исключением, брали с восемнадцати лет, и никаких пятнадцатилетних в штрафных ротах не было и быть не могло. По сиротству и разным другим личным причинам оказывались кое-где на попечении воинской части «сыновья полка», но это же совсем другое дело.
Ещё? Вот: «Для русского солдата плен был хуже чумы, потому что (?) за отступление расстреливали». Она просто не соображает, что пишет. Какая связь между пленом и отступлением? Ведь если солдат отступил, значит, он не попал в плен. И кто втемяшил в умную крепкую голову, что за отступление расстреливали? Красная Армия отступала до Москвы, а на другой год — до Волги и Эльбруса. И что, всех расстреляли? Кто же изгнал немцев? Кто Берлин взял? Или вашего папочку расстреляли?
