— Мы шли втроем, — вспоминает эти драматические минуты Кулушев, — первый мой товарищ сразу был убит. Я заслонил собой сослуживца, который шел сразу следом за мной. Это позволило ему скосить спецназовцев автоматной очередью. Но они успели выпустить очередь в мою сторону. Прошило меня ею, тазовые кости пули раздробили. Идти не мог, стал отползать в сторону, стараясь уйти с линии огня.
Миротворцы отходили небольшими группами, через кукурузное поле двигались небольшими перебежками. Также и Эдуарда выносили сначала на руках, а потом на импровизированных носилках — метр за метром в сторону лесополосы, за которой должны были находиться основные российские подразделения. Ему в овраге сделали два укола промедола, потом несли очень осторожно, понимая, что полученные ранения причиняют рядовому нестерпимую боль. Грузинские корректировщики между тем не дремали и по отступающим миротворцам опять начали стрелять. Снаряды падали со всех сторон. Раненый Кулушев помнит эти минуты смутно: от боли и потерянной крови он терял сознание, но верил — сослуживцы сделают все возможное и невозможное для доставки его в госпиталь, где военврачи обязательно окажут помощь и вырвут из лап смерти. Спасла южная ночь, которая накрыла прорывавшихся к своим российских миротворцев спасительным черным покрывалом. Вскоре бойцы вышли в расположение отряда южноосетинских ополченцев, которые помогли найти машину. На ней Эдуарда и еще двух раненых окольными путями повезли в госпиталь МЧС.
Трое суток продержалась сотня русских воинов в плотном кольце окружения. Трое суток миротворцы России вели бои с вошедшим в Цхинвал противником!
Подполковник Константин Тимерман:
8 августа с 6.20, наступая на юго-западную окраину Цхинвала со стороны селения Земо-Никози, грузинские войска пытались артиллерией и танками сравнять с землей позиции российских миротворцев, вооруженных преимущественно легким стрелковым оружием…
Конечно, взрывоопасная ситуация в зоне ответственности миротворцев возникла не вдруг. Грузинские военнослужащие месяцами оборудовали позиции вблизи Цхинвала, периодически обстреливая осетин и миротворцев. Напряженность возрастала. К непродолжительным обстрелам за неделю, все привыкли и надеялись, что войны не будет.
С 3 до 5 часов утра 8 августа комбату поступали доклады с постов о продвижении к Цхинвалу колонн грузинских военнослужащих, десятков грузовых автомобилей и танков. В 6.20 грузинские войска вышли к базовому лагерю миротворцев, где находилось всего около 220 военнослужащих. Боевых подразделений — четыре взвода: два мотострелковых, один разведывательный и один гранатометный. Остальные — обеспечивающие (из штатных 526 военнослужащих батальона около 250 находились на постах и заставах). Четыре взвода, 100 человек, держали оборону против наступающего полнокровного батальона грузинских войск (до 500 военнослужащих и 20 танков).
Тактическая задача стояла одна: на своем рубеже не пропустить противника на Цхинвал. Самое мощное оружие миротворцев — пушки на боевых машинах пехоты (73-мм «Гром»), противотанковые управляемые ракеты и гранатометы заработали сразу… 100 наших миротворцев в окружении многократно превосходящих сил противника не падали духом, просто выполняли свое предназначение.
— Грузины так и не зашли на наши позиции танками; они боялись, зная, что у нас есть РПГ. Их танки стреляли в основном на безопасном удалении в 500 — 700 метров… Несколько раз попытались войти через КПП, однако после воздействия стрелкового оружия пехота отсекалась и танки пятились назад, ведь без пехоты танк — просто мишень для гранатомета, — рассказывает подполковник Тимерман.
В 8 часов утра 8 августа поблизости разорвался танковый снаряд. Осколком был убит находившийся рядом командир разведвзвода старший лейтенант Сергей Шевелев, показавший себя в первые часы боя отважным офицером, настоящим профессионалом. Подполковник Константин Тимерман ощутил, как обожгло ногу…
Комбат временно передал полномочия начальнику штаба батальона капитану Александру Бугрию. И тот, находясь на передовой, действовал уверенно, был «глазами и ушами» раненого комбата…
Под обстрелом грузинской артиллерии основная масса личного состава не покидала позиций. В здании котельной, где находились раненые и погибшие, комбата перевязали. Тяжелее боли физической было видеть, как умирают тяжелораненые… Им почти ничем не могли помочь три врача, прикомандированные из госпиталя Бурденко. Операционная сгорела от прямого попадания артиллерийского снаряда.
С 15 до 17 часов наступило небольшое затишье. Противник перегруппировывался, а миротворцы занялись эвакуацией раненых. В 17 часов их вывезли за пределы лагеря на бронированном «Урале» с красным крестом. Грузины все равно стреляли по машине из РПГ. И все же «Урал» прорвался к своим. Жизни 27 раненых были спасены.
К сожалению, никто больше не видел экипажи трех подбитых и сожженных боевых машин. Таким был итог первого дня боев.
Ночью интенсивного огня не было, а утром все началось сначала… К вечеру 9 августа грузинский батальон настолько сблизился и обстрел стал столь интенсивным, что казарму и другие здания на территории базового лагеря просто «срубили» артиллерийским огнем… А миротворцы на позициях продолжали отражать атаки грузинских войск.
