20 лет дипломатической борьбы - [18]
И вот 31 августа – церемония подписания.
Однако в Париже, в парламентских комиссиях национальной обороны, военный министр Поль Пэнлеве пытается доказать устами генерала Буржуа в палате депутатов и полковника Фабри в сенате, что «в настоящее время ни наша армия, ни оборонительные сооружения на наших границах не представляют собой серьезной гарантии».
В Женеве 4 марта под давлением Штреземана принимается резолюция, которая закладывает основы политики германской экспансии в Европе, разрешая национальным меньшинствам устанавливать культурные и другие связи с родственным им отечеством. И с этого момента Штреземан распространяет среди деятелей Лиги Наций карту Европы, на которой обозначенная красным цветом немецкая нация выходит за существующие границы рейха и распространяется на территориях Франции – в районе Эльзас-Лотарингии, Италии – в области Южного Тироля, Бельгии – в Эйпене и Мальмеди и Чехословакии – в Судетской области, населенной немецким меньшинством.
Поэтому первого сентября 1929 года, окруженный своими сотрудниками, Лушером и Жувенелем, в салон-вагоне, в котором французская делегация направляется из Гааги в Женеву на 10-ю сессию Ассамблеи Лиги Наций, Аристид Бриан проявляет озабоченность.
Констатируя, что почти все порожденные войной проблемы были мало-помалу разрешены, Бриан заявляет: «Теперь можно выдвинуть новые проблемы, путь свободен! В демократической стране всегда необходимо давать пищу мистицизму людей. Необходимо подкармливать их воображение. В этом отношении объявление войны вне закона пактом Бриана – Келлога от 27 августа прошлого года не дало тех психологических результатов, каких мы от него ожидали».
И тогда присутствующие, улыбаясь, вспоминают забавную церемонию подписания этого пакта.
…Правительство, дипломатический корпус – все собрались в тот день на Кэ д’Орсэ в салоне Больших часов. Распорядок церемонии был необычным. Перед знаменитыми часами вместо письменного стола Верженна, на котором в течение более чем двух веков подписывались все договоры, был поставлен маленький пюпитр евангелического стиля из светло-желтого дерева, и на нем лежал большой лист девственно чистого пергамента! Раздался троекратный стук, и вошел Бриан, предшествуемый двумя служителями с алебардами, как во время свадебной церемонии. За ним следовал внушительный кортеж из полномочных представителей, одетых в черные сюртуки.
Вместо новобрачной – этот девственно чистый лист пергамента, лежащий на таком смешном маленьком пюпитре! Молча делегаты подходили и ставили на нем свои подписи.
Бриан сидел под символическими часами. Справа от него находился известный американский юрист Келлог, а слева – Штреземан, жизнь которого явно угасала. <…>
И вечерние газеты вышли с заголовками: «Празднование духовной свадьбы Бриана и мира!»
И тем не менее сейчас, 1 сентября 1929 года, Бриан развивает свою мысль.
«Да, во Франции слишком много картезианцев.[11] Большая ошибка думать, что в области международных отношений может быть подобное же положение! Ныне наступил черед развивать воображение для Лиги Наций, которая более не прогрессирует. Что же касается нас, то нам следует воспользоваться моментом, когда Франция ослабляет свои военные позиции, чтобы укрепить свои позиции моральные! Несмотря ни на что, я собираюсь выдвинуть идею Соединенных Штатов Европы!»
Начальник кабинета Бриана, Алексис Леже, возражает: «Однако этот французский проект произвел неблестящее впечатление в правительственных кабинетах!»
Рене Массильи, начальник французской канцелярии при Лиге Наций, комментирует историю создания Соединенных Штатов Америки и показывает, что в отличие от европейских государств английские колонии в Америке никогда не вели борьбу друг с другом. «Напротив, на протяжении полувека они боролись сообща. У них общая религия, общая идеология и один и тот же язык».
Бриан ворчливо замечает: «Все это вполне возможно! Но если я не предложу сейчас создать Соединенные Штаты Европы, существующее положение вещей будет укрепляться. И разве вас не поражает тот факт, что в каждой стране постепенно все более определенно выделяются две политические линии, две политические группы. С одной стороны, это те, кого посылают в Женеву и кто подписывает договоры, чтобы по возвращении подвергнуться грубой брани и дезавуированию. С другой стороны, это те, кто остается в своих столицах и осуществляет националистскую политику. Теперь или никогда следует дать этой идее новый импульс, вызвать всеобщий энтузиазм, в противном случае – все пропало!!!»
И Бриан, раздраженный и злой, поудобнее усаживается в своем кресле и раскрывает детективный роман, а его сотрудники отправляются спать!
На следующее утро перед вокзалом Корнавэн[12] собралось более пятисот человек, чтобы увидеть прибытие французской делегации. Со всех сторон раздаются возгласы: «Да здравствует Бриан!» Говорят, что отец мира привез с собой новую идею, которая приведет в восторг всю вселенную!
Но в Лиге Наций переговоры совсем не продвигаются. Алексис Леже не жалеет сил, беспрестанно повторяя в Генеральном секретариате: «Полноте, мы ведь спасаем Лигу Наций. Только этот проект позволит проводить в Европе политику сотрудничества».
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.