2 миллиона километров до любви - [75]

На том жизненном этапе я много путешествовал: без колебаний готов был проехать тысячи километров, чтобы пообщаться с людьми. Я был убежден, что даже если таким образом приносил луч надежды, даруемой Христом, всего одному человеку — все равно это стоило того. В моем доме в Швейцарии меня посещали тысячи интересующихся. Постоянно звонил телефон: обсуждение духовных вопросов длилось часами.

Иногда меня приглашали в Восточную Германию, все еще находившуюся под властью коммунистического режима. В основном я гостил у протестантских пасторов, и они не раз предупреждали, что надо соблюдать осторожность. Осведомители тайной полиции Штази были повсюду. Я игнорировал советы, а потому в определенный момент попал в черный список и не мог больше въезжать в ГДР. Мне было жаль людей, которым навязывали коммунистическую идеологию, хотя некогда она меня привлекала. Но сейчас мне ясно, что это обман: люди верят в рай на земле, в то время как создать его невозможно, — при этом они не имеют возможности думать о рае небесном, открыто трудиться ради него и стремиться к нему.

Моя популярность росла, и в какой-то момент я обнаружил, что мне катастрофически не хватает времени и энергии, чтобы помочь каждому обратившемуся. Я очень уставал, и потому мне казалось, что я работаю как истинный подвижник. В конце концов дело зашло слишком далеко — я был не в состоянии не то что помогать другим, но даже решать свои собственные насущные проблемы. Стало ясно, что пора начать оседлую жизнь — найти дом, приход, общину, где меня тоже будут поддерживать в духовном развитии и помогать советом.

С момента прихода ко Христу моя вера не так уж и выросла. Да, мне действительно довелось вкусить особой «пищи для души», которую я получал благодаря общению с выдающимися представителями разных конфессий — с матерью Терезой, Томасом Робертсом, Даниэлем Анжем, Кимом Коллинзом, Джоном Стоттом, Ульрихом Шафером, Ники Крузом, Джоном Гриффином, Эдуардом Глоттином, Дэйвом Парсоном, Оливером Клементом. Я много почерпнул у них, однако этого было недостаточно для настоящего углубления веры и постоянного движения вперед.

Время от времени я получал важные духовные уроки, но мне нужен был постоянный духовник, отец-наставник, который отвечал бы на насущные потребности моей души. Непонятного было много. Я прочитал Библию от корки до корки, но это породило лишь новые вопросы, а ответов не появлялось. Меня мучило, что я становлюсь «объектом культа» и больше получаю, чем отдаю. Все это было нездорово. В очень многих общинах, которые я посещал, меня принимали как заезжую звезду. Это делалось не только и не столько ради моей выгоды, сколько в личных интересах церковного руководства. Принимая меня и предъявляя людям мое «шоу», оно поднимало собственный престиж в глазах окружающих.

Такой прием льстил моему самолюбию, но духовных плодов не давал и даже мешал развитию. Первое послание к Коринфянам предупреждает нас: «Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть»^[20].

Однако самым печальным для меня было то, что во многих церквях, как я замечал, люди были заняты исключительно борьбой за власть. На особый статус и особое влияние претендовали священники, церковные советы, руководители музыкального служения и талантливые солисты. В итоге неизбежно возникали склоки и расколы. Мне было абсолютно ясно, что это не имеет ничего общего с учением Христа.

Я повидал представителей нескольких христианских конфессий и пришел к выводу, что все внутрицерковные дрязги имеют единый корень. Люди оказываются совершенно нетерпимы к любой, как им кажется, «несправедливости», в то время как на самом деле они призваны следовать за Христом и, как и Он, отвергнуться себя. Вместо этого все страшно озабочены сохранением собственного достоинства и поддержанием статуса. И никто не хочет признать себя виновным в разладе или просто претерпеть некоторые незаслуженные неприятности.

Между тем Христос призывает нас «не противиться злу» и «принимать обиду», а также прекратить постоянные тяжбы и вражду.

В первые годы после обращения я с удивлением наблюдал, как разные конфессии пытались залучить меня к себе. Они относились ко мне как к потенциальному трофею. Я стал бы для их церквей завлекательной рекламой. Сам я чувствовал себя одинаково комфортно во всех общинах, где прихожане искренне молились. При этом в каждом месте я находил лишь те или иные фрагменты Христова учения, но обрести его в целостном виде нигде не мог. Не существовало «единой крыши» или единой Головы, объединяющей разрозненные самостоятельные церкви. Каждая из них по-своему интерпретировала библейский текст и настаивала на своем толковании. Для одних самым важным оказывалось таинство Крещения, для других — распространение Благой Вести, третьи концентрировались на втором пришествии Иисуса, четвертые считали, что спастись можно, только приобщившись к католичеству, а для пятых первым и единственным ключевым актом веры было крещение Духом Святым. В общем, каждый предлагал свой путь. В моем родном Фрибурге преобладали католики. Священники местных костелов относились ко мне очень дружелюбно и все время напоминали, что в детстве я был крещен в католичестве, а потому принадлежу их конфессии.