2:36 по Аляске - [10]

Женщина подошла и пожала мне руку. Хватка у нее была слабой, пальцы костлявыми, а кожа по-старчески черствой и дряблой.

– Мэл Миловски? – насмешливо уточнила я. – Прямо писательский псевдоним. Или это прозвище, которое придумал Грейс? Крис говорил, он всем их тут дает.

– Ах да, – Мэл кивнула и отпустила мою руку. – Меня он сначала прозвал Ватой, но так как я единственная, у кого есть препараты от его аллергии на пыль, которая здесь повсюду, ему пришлось уступить мне и согласиться на Мэл. Раньше я была ветеринаром, так что умею приструнивать буйных щенков.

Все, что я услышала из этого, было слово «ветеринар». И от того, что бывший ветеринар, натянув латексные перчатки, взялся за шприц, мне вмиг сделалось не по себе.

– Что это? – я скукожилась и скатилась на край кушетки, когда Мэл, перетянув мою руку резиновым жгутом, уже занесла над ней иглу.

– Не бойся, – мягко улыбнулась она, но (удивительно!) я продолжила бояться. – Я просто возьму анализ крови. Наш местный… г-хм… исследователь, Франки, просил доставлять ему любые свежие образцы. Он слегка на голову ушибленный, но… Вдруг случится чудо Господне, и твоя кровь окажется полезной?

Я успела лишь ахнуть, как игла вошла под кожу, а уже спустя несколько секунд вынырнула обратно. Колба наполнилась багровым. Вена продолжила кровоточить, но, быстро заткнув прокол спиртовой ватой, доктор наградила меня снисходительным взглядом и развязала жгут.

Вата.

Кажется, я поняла, почему Грейс предложил ей такое прозвище. Жаль, что она отказалась. Ей бы пошло, потому что вату она напоминала и внешне: у Мэл были белокурые завитушки волос и рыхлые черты лица с пухлыми щеками. Фигура ее была не менее округлой.

– Мне нужно заполнить твою анкету, – объяснила она, устроившись в кресле напротив, и разложила на коленях свой блокнот, вооружившись черной гелевой ручкой. – Отвечай честно, хорошо? – Я кивнула, и Мэл начала: – Твое полное имя?

– Джеремия Рейс.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Есть проблемы со здоровьем? Хронические заболевания?

Я задумалась.

– Сейчас нет, но в детстве, когда переедала цитрусовых, вся физиономия раздувалась. Это считается?

– Считается, – Мэл черкнула по бумаге. – Сколько банши ты убила?

Я опешила и, посмотрев на Мэл в надежде, что мне послышалось, нервно сжала в кулак пальцы. От этого вата на сгибе моего локтя покраснела, пропитываясь кровью. Вспыхнувшие воспоминания о Верити заставили горло предательски сжаться.

Доктор придвинулась и мягко накрыла мое запястье своей ладонью. Я бы сочла это нарушением моего личного пространства, но пальцы у нее были такими теплыми, а я так сильно соскучилась по этому теплу, что замлела.

– Ты вообще убивала банши? – тихо спросила она. – Крис должен был рассказать, что мы зовем так тех, кто…

– Да-да, рассказал, но… Нет, не убивала. Я встречала только одного, и то ее убила не я, а Грейс. И эта банши когда-то была моей лучшей подругой, так что…

Мэл жалостливо зацокала языком и отпустила мою руку, вернувшись к блокноту. Снова мимолетная пометка – и вот она уже встала с кресла, чтобы обернуть этим листком ампулу с моей кровью. Я успела заметить, что бланк наполовину не заполнен, но, видимо, Мэл решила оставить меня на сегодня в покое. Мысленно я поблагодарила ее за это.

– Надо будет подготовить тебя.

– Подготовить? – Я снова нахмурилась, кажется, уже в сотый раз за день. – Как стейк с кровью или рагу? Что значит «подготовить»?

– Семеро из нас посменно охраняют лагерь, – принялась монотонно рассказывать Мэл. – Другие четверо отвечают за вылазки и разведку. Один следит за теми спящими, что были нашими родными и которых мы забрали с собой. Остальные занимаются бытовыми вопросами. Завтра посмотрим, где ты можешь пригодиться нам больше всего…

– Но завтра я ухожу.

Мэл не стала оборачиваться, но удивленно затихла.

– У меня семья в Орегоне, – шепотом объяснила я. – Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть, поболтать с людьми, собрать припасы. Только и всего.

– Ты не найдешь семью, – равнодушно отозвалась Мэл, поправляя упавшие на лицо волосы. – Потому что не сможешь преодолеть и половины пути до Орегона в одиночку. Банши мигрируют, выслеживают неспящих, питаются ими. Хочешь знать, как тебе найти семью? Никак. Впору искать новую семью, Джеремия. Мы вот уже нашли.

Говоря мне все это, Мэл не моргнула и глазом. После секундного затишья она продолжала сосредоточенно возиться с бумагами. Голос ее больше не напоминал мне о вате: холодный, решительный, он рубил любую правду, как ледокол. И эта правда, как и секира ее слов, оказалась весьма болезненной.

– Куда ты? – услышала я себе вслед, выходя из фургона. – Я еще не осмотрела твой порез.

– Делайте с моей кровью что хотите, но лично я ухожу.

Эти слова дались мне не так просто. От перспективы снова оказаться один на один с тишиной леденела кровь. Мне показалось, что в спину себе я услышала смешок, но уже спустя секунду поняла, что не показалось, когда услышала еще и это:

– Завтра в девять утра кто-нибудь из наших ребят зайдет за тобой. Постарайся не проспать.

Я надменно фыркнула и, поправив рюкзак, завернула за угол вагончика. К нашему приходу в лагерь на улице уже стемнело, но я решительно шагала к воротам, когда вдруг ударилась носом о грудь Криса Роуза.