1985 - [6]
Нельзя отрицать, что часть вины здесь лежит и на Старшем Брате. Он не должен был до такой степени пренебрегать вопросом преемственности власти. Кроме того, в последние годы жизни он все больше впадал в старческий маразм и не замечал, что все группировки, боровшиеся за право унаследовать его власть, едины лишь в одном — в надежде на его скорую смерть. И когда это случилось, начался великий дележ.
Противостояли друг другу две группы: так называемые алюминисты и клочкисты. Алюминисты, которых возглавляла Старшая Сестра — вдова нашего покойного вождя, требовали скорейшего перевооружения, прежде всего авиации, чтобы в кратчайшие сроки возобновить боевые действия против нашего противника — Евразии. Клочкисты, напротив, считали (и вполне справедливо), что восстановление нашей разгромленной авиации займет не меньше года. Потребуется, кроме того, вдвое уменьшить нормы выдачи продуктов, и в результате страна окажется полностью во власти нынешнего союзника — Остазии, которая ничуть не лучше нынешнего противника — Евразии. Поэтому фракция клочкистов предлагала любой ценой подписать с Евразией мирный договор ("клочок бумаги"). Поскольку в это время в Евразии шли забастовки, представлялось вполне вероятным, что наше предложение о перемирии будет принято.
В борьбе, разгоревшейся между этими фракциями, полиция мыслей и лично я на первых порах занимали нейтральную позицию. Однако когда выяснилось, что сторонники алюминистов в партии готовят переворот, направленный против клочкистов, я счел необходимым мобилизовать на противодействие этому плану внешнюю партию. Я подготовил свои предложения и представил их руководству ПМ.
Прежде всего, писал я, мы должны создать нечто вроде общественности, которая находилась бы, естественно, под нашим контролем. Если бы, например, существовала еженедельная газета, выражающая то, что в прежней Англии называли общественным мнением, то мы могли бы оказьшать давление на Старшую Сестру и ее окружение, и в первую очередь по важнейшему вопросу — о заключении мира. Таким путем мы могли бы привлечь к новой политической линии и внешнюю партию. Это представлялось мне нелегкой задачей, так как после десятилетий пропаганды люди были превращены в обезумевших фанатиков.
Но кто конкретно должен делать эту газету? Об умеренных из внутренней партии не могло быть и речи: они не согласились бы на руководство со стороны полиции мыслей. Сама полиция мыслей тоже не могла принять прямое участие в издании: это вызвало бы протесты обеих фракций. Оставался единственный выход — формально отдать газету в руки внешней партии.
Возник важнейший вопрос — кто из членов партии должен непосредственно участвовать в этом рискованном предприятии? Ни тупой бюрократ, ни поэт-мечтатель для такой задачи не годились. Идеальной была бы группа умных, но не слишком независимых редакторов. С этой точки зрения стоило подумать о тех членах внешней партии, которые в свое время побывали в заключении, — мы многое о них знали, и они никак не могли бы выскользнуть из-под нашего влияния. Вот как случилось, что я пригласил к себе для беседы Уинстона Смита.
Смит проявил большую гибкость. Он обещал тесно сотрудничать с нами. В помощники ему я дал лингвиста и философа Сайма, экономиста Уайтерса, поэта Амплфорта и историка Парсонса. Все они недавно вышли из тюрьмы и были очень рады своему новому назначению.
Первый номер еженедельника вышел в начале марта. Внешне газета была похожа на все другие органы печати Океании: в ней были официальные сообщения, шахматные задачи и кроссворды. Но в первом же ее номере был один материал, который не мог бы появиться без моего прямого одобрения. Это было произведение хорошо известного поэта Дэвида Амплфорта "Плач океанийского солдата".
6. Дэвид Амплфорт. Плач океанийского солдата
7. О'Брайен — о дискуссии по поводу стихотворения Дэвида Амплфорта
Как мы предполагали и даже рассчитывали, стихотворение Амплфорта вызвало настоящую бурю. Секретариат Старшей Сестры потребовал, чтобы полиция мыслей немедленно арестовала всех, кто имел отношение к публикации стихотворения. Однако полиция мыслей впервые за всю историю Океании отказалась выполнить приказ внутренней партии. Наш полковник заявил, что в Океании существует конституция, согласно которой ни один гражданин не может быть арестован без санкции Государственной прокуратуры. Секретариат в гневе потребовал разъяснить, о какой конституции идет речь. "Я говорю об Основном законе 1965 года", — с невозмутимым спокойствием ответил полковник.
Роби Зингеру, рожденному во время войны в Будапеште мальчику из бедной еврейской семьи, не сделали обрезание в положенный срок. Руководство еврейского интерната, где пять дней в неделю бесплатно живет и учится Роби, решает устранить непорядок. А Роби страшно, он боится операции. Когда становится ясно, что визита к хирургу не избежать, Роби вдруг объявляет, что уверовал во Христа, и тотчас изгоняется из интерната…
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».