1984, или Повесть о первой-первой любви - [29]

"Так вот она какая- женщина"...

Терпеть я больше не мог, раздвинул журины ножки пошире и просто надел её, всю, на своего друга- одел неожиданно легко, точнее, она сама оделась. Руками я взял её за худые бока, двинул взад-вперёд (груди-шарики сильно качнулись туда-сюда при этом), и всё- кончил, и ох как кончил... Лариска валялась на диване трупом, разбросав ноги в самой непристойной позе, я сжимал её, как самое дорогое существо, из моих глубин бил, стрелял, торпедировал эякулят, с каждым толчком принося необыкновенное, небывалое умиротворение.

"Вот это оргазм"...

Минуты три молчали, одыхивались. Наконец, Лариса высвободилась, едва успев поймать в ладошку то, что потекло из неё.

-Фу, вытрись быстрее. Ещё не хватало на диване пятен наоставлять,- приказала она, вставая и бросая мне какую-то марлю. Лицо её раскраснелось, да и вся она совсем не напоминала собою ту сухую Ларису Павловну, старшую 1-й травмы, с которой я только пять дней как познакомился.- Оденься, подожди здесь- я в отделение выгляну.

Жура надела халат на голое тело, босоножки и вышла. Через несколько минут она вернулась с крафт-пакетом и закрыла дверь.

-Тихо всё,- объявила она. -За что и люблю травму- больные все здоровые, лечит время, покой и весёлое настроение. Главное- первую помощь грамотно оказать и всем анекдоты рассказывать. Утки ходячие выносят, в палатах родственники убирают. Мазепа молодец, навёл порядок. Анекдот знаешь?

 

Старая еврейка, впервые в жизни угодившая в травму, интересуется у медсестры:

-Скажите, пожалуйста, а лежачим здесь еду дают?

-Дают, но у лежачих её отбирают ходячие.

-И шо, всё-всё отбирают?

-Всё, бабушка.

-Тогда шо ж остаётся?

-Остаётся только утка!

 

Я подвинулся, уступая ей место. Лариса прилегла, прижалась всем телом.

-Ты классный. Что ж ты так себя недооцениваешь? Уже пол-Л... бы переебал...

-А у Гальперина в восстановительной нейрохиругии, говорят, всё оборудование импортное,- ответил я не на её вопрос, а своим мыслям.- Шприцы только одноразовые, капельницы, кювезы, гало-аппараты, миостимуляторы, аппарат хронаксия-реобаза. Там даже лаборатория биологических тканей...

-Чего?- Лариска на смогла скрыть недовольной гримасы.- Гальперина с нашим Мазепой равнять? Да где хохол прошёл, там еврею делать нечего! Я тебе оборудование в отделении показывала? В подвале три ящика стержневых аппаратов и пластинки АО из Швейцарии. А илизаровские нам северодвинский завод только титановые поставляет, из корпусов подводных лодок. Так что не говори, о том, чего не знаешь...

-Ну и что. Яков Семёнович- кандидат наук...

-А Иван Степанович- доктор наук... И на работу на "ГАЗ-24" ездит. А Гальперин- на троллейбусе. Нет, тачка у него есть, и покруче- иномарка какая-то, не то "Форд", не то "Лендровер"- не знаю. Из Киева, из ЦК Украины кто-то оперировался, подарил. Но он её в гараже держит. Так шо хохлы, Санечка, твоим евреям ещё дадут просраться...

-Никакие они не мои...Я- русский, советский человек!

-Ах,так... советский, значит. Может, ещё и комсомолец?

Мы начали возиться. Этот раз Лариска крепко меня оседлала и сама меня отсношала- уперев руки в грудь, запрокинув голову, оттопырив зад и выгнув спину. Я не мешал и поддавался. Раз от раза у нас получалось всё лучше.

В дверь стукнули. Это был Мельник.

-Кончайте там дрыхнуть,- недовольно сказал он.- Сейчас укушеного поднимем. Ребёнок, восемь лет, палец. Крыса.

-Паш, ты его оставь в 9-й, а?- попросила Жура через дверь, аккуратно сползая с меня на пол и вновь используя марлечку.- Я сейчас подойду, сделаю пробы и введу иммуноглобулин. Больше никого? Ну, как раз двенадцатичасовые делать.

Я тоже сел и начал натягивать брюки- похоже, начиналась работа.

-Подожди,- остановила меня Лариса, доставая из крафт-пакета однограммовый шприц с каким-то прозрачным содержимым и ватку.- Я тебе должна за позавчерашнее- забыл?

-Что?- при мысли, что в этом шприце- промедол, меня охватила потная слабость.- Ты? Мне? Хочешь сделать укол?

-А что?- вполне невинно улыбнулась Жура. -Я просто хочу сделать тебе приятное, вот и всё. Ты ж уколов не боишься. Кровь сдавал...

Пожалуй, безволие и паника ещё никогда не охватывали меня с такой силой.

-Нет, спасибо, ты мне уже сделала приятное. Пожалуй, хватит...

-Дурачок, тебе ж ещё приятнее будет. Этот кайф ни в какое сравнение не идёт.

-Нет. Я сказал- нет.

-Ну Санечка, только не строй из себя мачо, короля сельских танцулек,- поморщилась Лариса. С ней всегда трудно было спорить.- Во- первых, это нечестно- я кололась, а ты нет. Чистеньким хочешь остаться?

-Да я не вложу никогда, ты что, Лар!- замахал я руками, требуя немедленного восстановления справедливости.

-Не зарекайся. А во-вторых- ну попробуй. Доза обычная, 1 мл 2%-го раствора. Не понравится - так и скажешь, и на этом- всё. Договорились? Только в вену...

Я пожал плечами, сел, вытянул вперёд правую руку, сильно сжал локтевой сгиб пальцами, заработал кулаком. Подкожные вены моментально надулись.

Старшая протёрла место укола ваткой со спиртом, озабоченно выгнала из шприца маленький пузырёк воздуха и плавно, безболезненно, ввела мне иглу в вену. Кровь тут же хлынула в прозрачный куб промедола.