1953. Ликвидация Сталина - [7]

Однако одними ракетами войну не выиграть. Но если речь идет о войне с США, то не выиграть ее и одними сухопутными войсками! Создавались поэтому и модели транспортных подводных лодок, способных действовать в арктических широтах ( Широкорад А . Танковый десант на полюсе // Техника – молодежи. 1996. № 12), что однозначно говорит о предназначении таких подлодок: в условиях господства флота США в не покрытых льдом океанах десант в Америку планировался через Арктику. Создавались и танкодесантные подлодки, способные вместить десять танков Т-34 или «до батальона» пехоты ( Черкашин А . Щучьи засады // Киевские новости. 1996. 5 мая).

Не стояли на месте и авиационные разработки. К концу 1940-х гг. пошел в серию реактивный истребитель Миг-15 ( Яковлев А.С . Советские самолеты. М., 1975. С. 138). Но о самолетах – истребительных и бомбардировочных – впереди большой разговор, а пока – о транспортных средствах. Так, еще с 1944 г. советской стороной в США закупались летающие лодки «Каталина», представляющие собой низколетящую цель, которую трудно обнаружить с помощью локаторов. И уже с 1946 г. в СССР на базе «Каталины» стала разрабатываться своя летающая лодка Бе-6 ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 409–410).

Все эти летающие лодки, транспортные трансарктические подводные лодки с танками и пехотой, противокорабельные снаряды наводят на размышления вполне определенные – с кем планировалась война и какая…

Глава 2 Конец передышки. Китайская прелюдия

Но главной целью Сталина в 1945–1949 гг. явно был Китай. Едва ли случайно в СССР уже 10 сентября 1945 г. были созданы три новых военных округа на китайской границе (Приморский, Дальневосточный, Забайкальско-Амурский; из последнего 22 мая 1946 г. был выделен Забайкальский военный округ). Тогда же была выдумана новая должность Главнокомандующего на Дальнем Востоке, в 1945–1947 гг. ее занимал Маршал Советского Союза А.М. Василевский, которого сменил другой прославленный маршал – Р.Я. Малиновский; вместе с последним туда же были отправлены многие другие боевые генералы, что само по себе говорит о многом.

Но еще до того, осенью 1945 г., советское руководство, освободив Маньчжурию от японцев, передало ее китайским коммунистам, одновременно заблокировав как переброску в этот регион гоминьдановских войск, так и создание подчиненных центральному китайскому правительству (гоминьдановскому) вооруженных формирований из местного населения ( Ледовский А.М. СССР и Сталин в судьбах Китая. С. 9). Кстати, сделано это было в нарушение советско-китайского договора от 14 августа 1945 г., согласно которому все китайские земли, освобожденные Советской Армией от японских захватчиков, должны были быть переданы именно центральному правительству Китая. Вооружение Квантунской армии также было передано коммунистам (там же. С. 55).

Таким образом, СССР, ставший по договору 14 августа 1945 г. союзником официального Китая, передал огромное количество вооружений его вероятным противникам. Представим себе, спрашивает К. Закорецкий, что было бы, если бы с британских самолетов была сброшена пара ящиков с патронами и гранатами (пусть и трофейными немецкими), скажем, предназначенных для «лесных братьев» из Литвы ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 282)! Какой был бы раздут Советским правительством международный скандал! Это и называлось «создание революционной базы в Маньчжурии», о чем выше и говорилось.

И не только об оружии Квантунской армии шла речь. 30 января 1949 г. в беседе с приехавшим в Китай А.И. Микояном (об этой судьбоносной поездке я подробно расскажу чуть ниже) Мао Цзэдун просил прислать боеприпасы для военной техники советского и чехословацкого производства ( Ледовский А.М. СССР и Сталин в судьбах Китая. С. 69); тут сам собой возникает вопрос: а откуда у товарища Мао советская и тем более чехословацкая боевая техника? Ну, допустим, боевую технику собственного производства Советы могли передать китайским коммунистам еще в годы Второй мировой войны или даже раньше – во второй половине 1930-х гг., например. Чехословацкую же – только после 1945 года!

Неудивительно, что и к китайским коммунистам «аппетит пришел во время еды». Если первые два года после окончания Второй мировой войны дело ограничилось локальным выяснением отношений между КПК и Гоминьданом, то 10 октября 1947 г. руководство КПК приняло решение о курсе на завоевание всего Китая. Именно тогда в отношении коммунистических вооруженных сил был впервые употреблен термин «Народно-освободительная армия Китая» (НОАК) и поставлена задача «свержения власти гоминьдановской реакции» вооруженным путем ( Астафьев Г.В. Интервенция США в Китае. С. 336).

Но более того. В официальной советской исторической науке принято считать, что уже летом 1947 г. (если не раньше – есть сведения, что уже между октябрем 1946 и мартом 1947 г. военные действия шли с переменным успехом и что КПК в это полугодие в одних местах отобрала у Гоминьдана столько же городов, сколько в других местах ему уступила) в гражданской войне в Китае наступил решительный перелом. Сведения, полученные из недавно ставших достоянием гласности источников, заставляют в этом усомниться.