1941: подлинные причины провала «блицкрига» - [12]

… занимают боевые порядки. Сталин немедленно позвонил Тимошенко и дал ему как следует взбучку. Этот удар спустился до меня “Что вы смотрите? Немедленно отвести войска, назвать виновных“. Ну и пошло. А уж другие командующие не рискнули. “Давайте приказ“, – говорили они. А кто приказ даст? Вот, допустим, я, Жуков, чувствуя нависшую над страной опасность, отдаю приказание: “Развернуть“. Сталину докладывают. На каком основании? “Ну-ка, Берия, возьмите его к себе в подвал…“» ¹³

Приказ такой, действительно, существовал и был отменен – здесь товарищ Жуков рассказывает правду. Но во всем остальном… Как это было на самом деле, раскопал и рассказал в своей книге «Два плана маршала Жукова» исследователь Олег Козинкин. Итак, вот сам документ:

«Военному совету Киевского ОВО, б/н, 10.6.41

Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье. Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение. Жуков».

На что из округа в Москву в тот же день полетел совершенно замечательный ответ командующего округом Кирпоноса:

«…Доношу, что железобетонные сооружения и часть ДЗОТов батальонных районов № 7, 8, 9, 10 полевого строительства 1940 г. по Ковельскому УР заняты кадрами двух батальонов Ковельского УР согласно шифротелеграмме за подписью тов. Ватутина № 9/485 от 4.6 с. г. Во всех остальных УРах полевые сооружения нигде не заняты.

Сегодня дал распоряжение вывести гарнизоны из огневых точек Ковельского УР, удаленные от госграницы до 3 км и, не считаясь с дистанцией, из всех наблюдаемых с немецкой стороны. Распоряжение коменданту Ковельского УР подписано начальником штаба Пуркаевым.

Прошу указать – продолжать ли занимать гарнизонами огневые сооружения по переднему краю Владимир-Волынского, Струмиловского, Рава-Русского и Перемышльского УРов».

В переводе на нормальный человеческий язык это звучит так: «Почему занимаете укрепрайоны?» «Так вы ж сами нам приказали! Вы уж там определитесь как-нибудь, чего вы хотите…» Какая прелесть!

Почему Жуков в своем рассказе четверть века спустя заменил шифротелеграмму Ватутина на звонок Тимошенко – понятно. Ватутин являлся начальником оперативного отдела Генштаба, так что приказ занять огневые сооружения должен был санкционировать начальник Генштаба. А кто был тогда начальником? Надо же! Тот самый маршал Жуков, который неделю спустя спрашивал Кирпоноса, почему он занимает огневые сооружения. Неудобно как-то получается: не то в штабе бардак и начальник не знает, что вытворяет его собственный оперативный отдел, не то оный начальник – двуличная сволочь, которая ругает командующего округом за выполнение его же собственного приказа.

Маршалу, конечно, в 1966 году и в страшном сне бы не приснилось, что эта история когда-нибудь станет достоянием гласности, но подсознательно она его, видимо, мучила. Перевод стрелок на наркома это неудобство снимал: нарком мог и не ставить начальника ГШ в известность. Правда, хорош же в его рассказе получается Кирпонос, который начал выполнять такой приказ по звонку, не потребовав никаких фиксируемых на бумаге подтверждений, хотя бы той же шифротелеграммы! Но Кирпонос погиб еще в сорок первом, на него можно было валить все, что угодно.

Что произошло на самом деле? Военные, надо полагать, попросту психанули, устав ждать войны. Они погнали гарнизоны в огневые точки, пограничники заметили, доложили, Берия, понимая, чем чреваты такие маневры в виду неприятеля, прибежал к Сталину, виновные получили порцию матюков от вождя, части из огневых точек убрали. В общем-то, рабочий момент.

Но оцените, каков размах спекуляции! Два батальона превратились в весь округ, начавший «развертывание армии», а запрет занимать огневые сооружения УРов – в запрет приводить войска в боевую готовность.

К теме этой Жуков возвращался неоднократно, и с его подачи она стала общим местом. Вот, например, в проекте выступления на пленуме КПСС 19 мая 1956 г. он пишет:

«Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты, и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, “не спровоцировать немцев на войну“».

Какой пассаж! Так что: войска не были приведены в боевую готовность, не были развернуты или им не ставилась задача? Отложим последние два пункта на потом, поговорим пока о первом: «не были своевременно приведены в боевую готовность». А что это за зверь такой – боевая готовность? Армейская мудрость гласит: приказ, который может быть понят неправильно, будет понят неправильно. Значит, каждое используемое военными понятие должно быть насыщено конкретным смыслом, доходящим до каждого повара и до каждой обоймы патронов.