1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - [21]

Стратегическое развертывание войск в приграничных районах весной 1941 года не сопровождалось усиленными работами по возведению оборонительных сооружений, рытьем траншей и противотанковых рвов. Угрозы для себя русские здесь не видели. Дивизии хоронились по лесам, примыкавшим к границе. Точно так же вели себя и немцы по ту сторону границы. С той лишь разницей, что германские войска, дислоцированные в Польше, полностью изготовились к наступлению, а советские — нет.

Даже в эти последние дни и часы германские войска неустанно собирали всю имевшуюся информацию, стремясь выудить как можно больше сведений о своем противнике. Вдоль всей границы с СССР были размещены посты наблюдения. Гауптман Ганс Георг Лемм, командир роты 12-й пехотной дивизии, действовавшей в составе группы армий «Север», изучал через стереотрубу позиции Советов в районе Гумбиннена в Восточной Пруссии. Вот что он рассказал:

«Наши сведения о противнике, как и о районе предстоящих боевых действий, были скупыми… мы видели на той стороне высокие деревянные смотровые вышки, с которых русские следили за всем происходящим на нашей стороне. Кроме того, мы могли наблюдать за тем, как осуществляется войсковой подвоз и даже смена часовых».

Были различимы и траншеи, отрытые примерно в 800-1000 м от границы. Что и говорить, скупая информация. Согласно данным аэрофотосъемки удалось установить наличие позиций полевой артиллерии русских. Согласно оценкам немцев им предстояло иметь дело с двумя полками русских, расположенными на заранее подготовленных позициях. «Полученные нами карты, — досадовал Лемм, — отличались низким полиграфическим качеством и мало что объясняли. По ним, например, никак нельзя было определить ни состояния дорог, ни плотности лесных массивов». И его коллега гауптман фон Хофгартен, занимавшийся боевой подготовкой в Восточной Польше в составе роты мотоциклистов 11-й танковой дивизии, вспоминает, что даже к завершению обучения 19 июня они «не располагали никакой информацией об армии русских, как и о предстоящей кампании».

Несмотря на явное отсутствие необходимых сведений у немецких войск, в целом немцы представляли себе, с кем придется иметь дело в ближайшие дни. Отдел «Иностранные армии «Восток» Генерального штаба сухопутных войск оценивал численность советских войск в европейской части России в 154 стрелковых дивизии, 25,5 кавалерийских, 10 танковых и 37 моторизованных. Кроме того, имелись еще 7–8 воздушно-десантных бригад. В Азии оставались еще 25 стрелковых дивизий, 8 кавалерийских и 5 танковых или моторизованных бригад. Местонахождение важнейших штабов и места дислокации большей части механизированных частей и соединений были немцам известны. Однако немецким оценкам явно недоставало глубины, они грешили приблизительностью. Что касалось голых цифр, они, вероятно, соответствовали действительности, но осознать, обработать их надлежащим образом немцы так и не смогли.

Численность вермахта составляла 3,6 млн солдат и офицеров, из них 3 млн приходилось на долю немцев, остальные — на долю финнов, румын и венгров. Вооружение составляли 3648 танков и самоходных орудий, 7146 артиллерийских орудий, 2510 самолетов. Им противостояли на территории Западного особого военного округа 2,9 млн солдат и офицеров Красной Армии и 14 000-15 000 танков, как минимум 34 695 артиллерийских орудий и 8000–9000 боевых самолетов[14].

Из всех имевшихся у немцев в наличии танков 1700 безнадежно уступали русским машинам в техническом отношении. Лишь 1880 немецких танков, распределенных по трем группам армий, противостояли огромной массе в 14 000–15 000 советских танков, пусть даже частично устаревших[15]. К тому же вермахт совершенно не учитывал возможностей советской военной промышленности. Над экспертами из германского Генштаба довлели чисто идеологические концепции, суть которых состояла в изначальном и полном качественном, военном и расовом превосходстве германского вермахта, что позволяло, нанеся внезапный и решительный удар, в кратчайшие сроки победоносно завершить восточную кампанию. И вермахт, свято уверовавший в свое превосходство, уже к сентябрю был вынужден столкнуться с проблемой, откуда взять необходимые для ведения боевых действий ресурсы. Что же касалось возможных отступлений или же необходимости продолжения войны в зимний период, ни о чем подобном даже не задумывались. Более того, предыдущие кампании на Западе воспринимались вермахтом куда серьезнее, чем русская, хотя с Россией и связывались определенные опасения.

Начало 1941 года. Летчики ПВО рейха развлекаются излюбленной солдатской игрой в «мясо»

Как следствие, недостаток знаний о неприятеле пытались компенсировать ни на чем не основанной бравадой. Военнослужащие 20-й танковой дивизии, например, вспоминали, что перед западной кампанией они имели практически полную информацию о противнике, но в июне 1941 года «нам ни словом не обмолвились о силе нашего будущего противника, не говоря уже о его военной организации и вооруженности». Все ограничивались лишь «грубыми прикидками». Отчеты немецких постов рекогносцировки изобиловали сообщениями о часовых, раздетых по пояс и загоравших, отложив в сторону винтовки и стянув сапоги. «Подобные факты всячески раздувались, нам непрерывно твердили о полном отсутствии воинской дисциплины в Красной Армии».