1941-1945. Оболганная война - [43]

В октябре 1944 года в Совете народных комиссаров СССР было создано Управление уполномоченного по делам репатриации. После окончания Второй мировой войны в соответствии с Ялтинскими соглашениями бывшие остарбайтеры должны были вернуться в СССР независимо от их желания. По мнению П. М. Поляна, эту репатриацию также следует рассматривать как насильственную. Ведь несмотря на то, что большинство советских людей хотели вернуться на родину, желание каждого отдельного человека не учитывалось. Естественно, были и невозвращенцы. Немалое число восточных рабочих попало в Германию в детском и подростковом возрасте после разлучения с семьями, что тоже могло повлиять на их желание остаться в месте пребывания. В ряде случаев бывшие остовцы отказывались возвращаться, опасаясь репрессий в СССР.

После возвращения репатрианты помещались в лагеря для беженцев и перемещенных лиц и проходили процедуру фильтрации, в ходе которой проверялось, не был ли отъезд человека в Германию добровольным, а также непричастен ли он к военным преступлениям. Причем добровольность перемещения в Германию доказать было довольно сложно, поскольку данный момент документально не фиксировался. При наличии же улик в совершении преступлений репатрианты подвергались судебному преследованию как коллаборационисты.

По прибытии в СССР все бывшие остарбайтеры столкнулись со схожими проблемами: прежде всего это недоверие со стороны и властей, и социума. До середины 1950-х годов за репатриантами в той или иной форме велось негласное наблюдение со стороны НКВД или КГБ. Факт работы в Германии во время войны мог создавать сложности для вступления в КПСС, получения образования, назначения на определенные должности.

С еще большими трудностями на родине пришлось столкнуться другой категории возвращенных лиц – бывшим советским военнопленным. Вообще тема попавших в немецкий плен военнослужащих Красной армии относится к разряду наиболее мифологизированных и заслуживает подробного обсуждения.

Одним из вопросов, по которым в нашем обществе до сих пор идут споры, является большое количество пленных советских солдат и офицеров на первом этапе войны. Нередко можно услышать различные передергивания по поводу добровольной сдачи в плен из-за ненависти к советской власти. Однако историки, как правило, опровергают это утверждение: подавляющее большинство военнопленных не были перебежчиками. В плен попадали при других обстоятельствах – чаще всего оказавшись в окружении, в безвыходной ситуации, когда заканчивались боеприпасы и давать отпор врагу было уже невозможно.

По-прежнему дискуссионным остается вопрос общего количества военнопленных, а также погибших в немецком плену. В западных источниках, основанных на немецкой статистике, чаще всего встречаются следующие цифры: общее количество советских военнопленных – 5,2–5,7 миллиона. Советские историки склонялись к оценке в 3,5 миллиона. Определением общего числа попавших в плен военнослужащих занималась уже в наше время комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий во главе с А. Н. Яковлевым. По ее данным, за все время войны в плен попали 4,07 миллиона военнослужащих Красной армии. По официальным данным российского Министерства обороны, опубликованным в 2005 году, во время Великой Отечественной войны в плен были захвачены 4,559 миллиона советских военнослужащих.

Сегодня эти оценки значительно выше, звучат цифры вплоть до 8 миллионов пленных. Однако известный военный историк, главный научный сотрудник Института истории РАН В. Н. Земсков считает, что число военнопленных 6,3 миллиона является обоснованным. Если принять во внимание общее количество военнослужащих в Советском Союзе за годы Второй мировой войны (34,5 миллиона), то получается, что в плен попало 18,3 %, или почти каждый пятый красноармеец.

Подобные расхождения в цифрах историков специалисты объясняют тем, что власти Третьего рейха причисляли к военнопленным и гражданских лиц, захваченных в районах боевых действий, личный состав некоторых ведомств, партизан и подпольщиков. Кроме того, во времена Советского Союза не было четкого разграничения между собственно захваченными в плен, пропавшими без вести и теми, кто вошел в группу «неучтенные потери первых месяцев войны».

Около 60 % попавших в плен солдат и офицеров РККА погибли, не дождавшись освобождения. И эта цифра действительно ужасает, особенно на фоне статистики смертности в 2–3 % среди военнопленных из вооруженных сил союзников.

Взятые в плен красноармейцы поступали в сборные пункты, где сразу отбирались комиссары, коммунисты и евреи, которые подлежали уничтожению. Далее заключенные перемещались в транзитные или пересыльные лагеря – дулаги, а затем в стационарные лагеря – шталаги и офлаги. Многие пленные даже не доходили до лагерей, погибая в пути от истощения и холода. Да и сами лагеря чаще всего размещались на открытом пространстве и представляли собой участки земли, обнесенные колючей проволокой. Понятно, что они были совершенно не приспособлены для жизни. Заключенных казнили, люди гибли от голода, болезней и издевательств.