1937. Сталин против заговора «глобалистов» - [49]
В то же время Англия всячески пыталась уверить СССР в том, что она никак не вмешается в его конфликт с Финляндией. Именно в этом духе было выдержано заявление британского МИД от 24 ноября. В Москве этому, однако же, не поверили.
И правильно сделали. Уже в самом начале войны в Финляндию была направлена французская военная миссия во главе с Ганевалем. А в штабе Маннергейма уютно расположился генерал Клеман-Ганкур. Член миссии капитан П. Стелен позже признавался, что главной задачей французов было «всеми силами удерживать Финляндию в состоянии войны».
Слова ободрения подкреплялись солидными военными поставками. Первенство здесь держала Франция — она поставила Финляндии 145 самолетов, 469 орудий, 5 тысяч пулеметов, 400 винтовок и 20 миллионов патронов. Из Англии в Финляндию поступила следующая помощь — 101 самолет, 14 орудий, 185 тысяч снарядов, 200 противотанковых орудий, 100 пулеметов, 50 тысяч газовых снарядов, 15 700 авиабомб. Так что «маленькая, но гордая» Финляндия воевала с СССР не в одиночку. За ее спиной стоял демократический Запад. (Так же, как и в августе 2008 года, режим Саакашвили противостоял России, опираясь на всестороннюю помощь США. ) И Сталин имел все основания для того, чтобы заявить на совещании в ЦК (апрель 1940 года): «Спрашивается, кого мы побе- [- 159 -] дили? Говорят, финнов. Ну конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить — не Бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить. Мы победили не только финнов, мы победили еще и их европейских учителей — немецкую технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы победили. Не только технику передовых государств Европы — мы победили их тактику, их стратегию... мы разбили не только финнов — это задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов».
Однако ребята-демократы так и не успели выступить — Красная Армия склонила Финляндию к миру. Хотя перемирие могло бы произойти гораздо раньше 13 марта. В начале февраля Таннер начал переговоры с советским полпредом в Швеции А. М. Коллонтай. На этот раз СССР выдвинул достаточно жесткие требования, с которыми финны в принципе готовы были согласиться — споры велись по поводу острова Ханко. Но 5 февраля высший военный совет Англии и Франции принял решение о высадке экспедиционного корпуса в Скандинавию — на помощь финнам. И финны, понятное дело, стали менее уступчивыми.
Чего же хотели «воинственные» демократы? Благородно принять на себя основной удар Красной Армии? Нет, у них были совсем другие планы — «охранять» север Финляндии и Норвегии, не вступая в бои с красноармейцами. При этом у союзников было вполне демократическое желание установить контроль над шведской рудой — якобы для того, чтобы предотвратить ее поставки в Германию. К тому же англо-французы планировали втянуть в войну с Россией всю Скандинавию. Первый лорд Адмиралтейства заявил [- 160 -] на заседании кабинета министров Великобритании (11 декабря 1940 года) следующее: «Было бы выгодно, если развитие событий в Скандинавии привело к участию Норвегии и Швеции в войне с Россией. Мы тогда могли бы под предлогом оказания им помощи получить плацдарм в Скандинавии, причем без объявления войны России нам самим».
Тут был и самый дальний умысел — вовлечь в войну с Россией Германию. Англо-французы очень надеялись на то, что Гитлер купится на создание широкой коалиции в составе Англии, Франции и Скандинавии. К тому же в бой с Россией рвался Б. Муссолини, весьма обиженный на то, что мы в свое время выступили против его агрессии в Абиссинии. Дуче поставлял Финляндии самолеты и вербовал добровольцев на фронт. Он тоже подталкивал Германию к войне с Россией, в его письме Гитлеру (от 3 января 1940 года) читаем: «Никто не знает лучше, чем я, обладающий сорокалетним политическим опытом, что любая политика, а особенно — ...революционная политика требует тактических мер. В 1924 году я признал Советы. В 1934 году я подписал с ними договор о торговле и дружбе... Но я прирожденный революционер, не изменяющий своей революционности, хочу сказать Вам, что Вы не можете постоянно жертвовать принципами Вашего революционного мышления ради сиюминутных тактических требований... Любой Ваш дальнейший шаг в сторону улучшения отношений с Москвой может создать страшную ситуацию, которая вынудит Италию, где единство антибольшевистских сил является абсолютным и несокрушимым, занять определенную позицию в этом вопросе... Только в России, и нигде больше, Вы найдете решение вопроса о вашем жизненном пространстве... В тот день, когда вы уничтожите большевизм, мы выполним долг перед нашими обеими революциями. Тогда наступит черед великих демократий...»
