1937 год - [18]

К основателю экспериментальной педагогической психологии Александру Петровичу Нечаеву судьба оказалась сравнительно более милостива. Он посетил Австралию в 1914 году и был так воодушевлен успехами ее молодой демократии, что, возвратившись в предреволюционную Россию, выступал с лекциями «В свободной Австралии» от Самары до Вологды и Петербурга. В середине 1930-х он был арестован и выслан в Семипалатинск.

Первые реэмигранты из Австралии появились в России вскоре после Февральской революции. Временное правительство выдало сотням политических изгнанников бесплатные билеты на родину. После Октябрьской революции многие из этих людей были репрессированы. Анархиста Ивана Абламского арестовали уже в 1921 году, выпустили на свободу, затем снова арестовали и расстреляли в 1938-м. Эсер Борис Таранов-Сквирский по возвращении вступил в компартию, сделал успешную дипломатическую карьеру и тоже был расстрелян.

Весьма колоритна фигура Александра Михайловича Зузенко, моряка, рубщика сахарного тростника, журналиста, революционера. Он покинул Австралию в 1919 году не по собственной воле: его депортировали за то, что он во время демонстрации в Брисбене поднял красный флаг. Австралийцы в ответ на это разгромили русский квартал Брисбена; эти события вошли в австралийскую историю под именем бунтов красного флага. Вслед за Зузенко выслали его юную беременную жену Цецилию. В Турции они воссоединились, там же родилась их дочь Ксения, а вскоре семья перебралась в Одессу.

В 1990 году аспирант Эрик Фрид приехал в Россию и разыскал там Цецилию. Она рассказала, что в апреле 1938 года Зузенко арестовали по обвинению в шпионаже и через четыре месяца расстреляли. Эрик был, вероятно, первым иностранцем, которого за многие годы увидела Цецилия. Во время интервью она поначалу была очень сдержанна. «Прошло так много лет. Я все забыла. Александра Зузенко нет уже пятьдесят два года». Потом она вспомнила реплику мужа: «Я не удивлюсь, если мы проснемся однажды утром, а у нас будут развеваться фашистские флаги. Это же фашизм, то, что у нас происходит». Вскоре после этого разговора он ушел на работу и не вернулся.

Интервью было закончено, но камера продолжала работать и зафиксировала последние слова Цецилии. «Эрик, знаете, почему я так смело говорю, почему я так вам все рассказала? Потому что я без ног… Они уже ничего со мной не сделают». Через несколько месяцев Цецилия умерла. История революционера, уничтоженного соратниками, России сейчас не интересна, но австралийцы Зузенко не забывают: недавно историк Кевин Уиндл издал книгу о нем.

Анархо- коммунист Сергей Яковлевич Алымов стал популярным советским поэтом-песенником. О своей прежней жизни Алымов молчал. Но теперь мы знаем, что в 1911 году он бежал в Австралию с сибирской каторги. «Был грузчиком, землекопом, лесорубом, работал на скотобойнях, рыбачил, занимался архитектурой и сотрудничал в русской и австралийской прессе, где печатал стихи, рассказы, статьи на русском и английском языке», -писал он в автобиографии. Его ранние стихи эмигрантского периода разбросаны по страницам русских газет, издававшихся в Австралии. В 1917 году Алымов намеревался вернуться на родину, но задержался на девять лет в Харбине, где выпустил три поэтических книги. В 1926 году он наконец вернулся в Советский Союз, был арестован и отправлен на строительство Беломорканала. Там печатался в лагерном журнале «Перековка». Освобожден досрочно. Вскоре вся страна запела его песни «Вася-Василек», «Хороши в саду весной цветочки» и прежде всего «По долинам и по взгорьям». Правда, автором первого варианта текста этой песни является другой лагерник, Петр Парфенов. Алымов отредактировал его неумелые вирши.

Самую многочисленную группу гулаговских австралийцев составили крестьяне и рабочие, потянувшиеся после окончания Гражданской войны через дальневосточные порты на родину. По приблизительным оценкам, в то время Зеленый континент покинули не менее трети австралийских русских, украинцев и белорусов, и многие из них закончили свой жизненный путь в лагерях. Не вполне ясно, почему они возвращались: ведь Австралия тогда считалась раем для рабочих, государством с самой справедливой в мире социальной системой. Отчасти это объясняется тем, что в большинстве они были не настоящие иммигранты, а люди, приехавшие в Австралию на заработки. Многим так и не удалось здесь закрепиться, а после октябрьского переворота и «бунтов красного флага» отношение ко русским в Австралии стало подозрительным, им не давали работу, да и тоска по родине, естественно, сказывалась. Алиса Чеховская, родившаяся в Австралии и вывезенная в Россию ребенком, вспоминает: «Я маму как-то спросила, когда была уже взрослая: „Чего тебе не хватало в Австралии?“ Она говорит: „Снега, черного хлеба и кислой капусты“» В 1923 году Татьяна Чеховская, вдова с четырьмя детьми, приехала из Брисбена на Дальний Восток навестить родителей, но обратно выехать не смогла. В 1938-м ее старший сын Эдуард был арестован и больше не подавал о себе вестей. Сестра Эдуарда Алиса сумела вернуться в Австралию только в 1980 году, после долгих мытарств. Здесь с помощью австралийских властей она выяснила, что ее брат был расстрелян через пять месяцев после ареста.