1923 - [86]

— Очень хорошие. Я понимаю, что надо резко усилить давление с целью захвата континентального Китая? Это придаст стимул работе Москвы – я понимаю. Но мы уже это делаем. Ничего так не сплачивает народ как зверства чужеземных варваров.

— Вот видите, мы и мыслим одинаково. Как там моя Машка?

— Девочку обучают и она старается. Но в отличие от вашей более взрослой женщины, ей не хватает внутренней силы. Она не умеет одна.

— Ну, может быть, она просто маленькая?

— Это часть души и никак не зависит от возраста. Оно либо есть, либо нет. Но, тем не менее она будет готова уже завтра.

— Понятно. Вы придумали ритуал?

— Надо внести некоторые изменения в наши традиционные обряды. Я понимаю, вы хотите дополнить их чисто европейскими позициями – девственной кровью, петухом или козлом?

— Похоже, вы хорошо знаете религии мира. Да, надо добавить идею совместного совокупления, что-то вроде единой на всех женщины как гаранта причащения. Это будет действовать сильнее.

— Хорошо. Кто у вас думает над исполнением обряда?

— Наверное, Надежда.

— Пусть она приходит завтра с утра – мы познакомим её с нашими идеями. Кстати, я рекомендую вам остаться ночевать у нас. Вы стали слишком видной фигурой и затронули многие интересы. Поэтому у нас вам будет безопаснее.

— Хорошо. Пусть только привезут Надю. А то могут быть проблемы. Кстати, она очень впечатлена вчерашней ночью. Я боюсь как бы этот опыт не отравил её последующую жизнь – всё-таки у нас разные культуры.

— Оставим женщинам женские проблемы. Такое как вчера случается очень редко.

— Наверное. Если можно, распорядитесь, чтобы мне дали бумаги и комнату, где есть европейский стол – каллиграфию я пока, к сожалению, не освоил.

Глава 15

Николай мучился над листом бумаги, проклиная себя, советское высшее образование, перестройку, кредиторов и множество других элементов его существования. Он пытался найти слова, чтобы продолжить то, что начал в Петроверигском ещё вчера. Но за десять лет капитализма он отвык от марксистского «новояза». Поэтому слов и аргументов особо не было, и это злило неимоверно.

Надежда ушла куда-то с Линем писать сценарий грядущих мистерий, оставив на Николая главное – предсказание будущего.

С этим тоже было туго. Всё, что он мог выковырять из памяти о 1923 годе он тщательно достал и обыграл уже раз двадцать. Вещать как пророк на года вперёд было несложно, но это не дало бы нужного эффекта. Эх, если бы вспомнить когда в Германии марку стабилизировали – мечтал он. В «Чёрном обелиске» Ремарка описывалась именно это время, но убей бог, он совершенно не помнил дат. Да и их наверное в романе и не было. Ещё помнился толстенный том Ганса Фаллады. Но оттуда полезных знаний было ещё меньше.

Ладно, что-нибудь придумаем, тоскливо подумал он и снова уткнулся в белый листик. Всё было логично, но только с точки зрения торговли. Мы вам Европу – вы нам кредиты… А с точки зрения марксизма и мировой революции пока получалось не очень.

Вскоре пришла Надя. Работа её захватила и она сразу начала показывать какие-то наброски и даже карандашные эскизы. Кстати, отметил Коля, в последнее время она здорово раскрепостилась. Ушли скованность и напряженность, она стала веселее. Практически исчез профессиональный наигрыш по-типу «мужчина, угостите даму папироской». Вот, подумал Коля, я нашёл правильные слова – она стала естественной. Впрочем, сейчас проверим. Он вернул ей листики и сказал.

— Смотри сама. Мы должны воздействовать на большую группу интеллигентных мужчин с воображением. Они должны получить за свой деньги всё – и музыку, и танцы и женщин. Поэтому посмотри на всё ещё и с этой точки зрения.

Её глаза на секунду заледенели. Так, подруга, всё ясно. Стадия привыкания прошла, по морде никто не бьёт, теперь хочется уважения. Значит, будем бороться с памятью о прошлом. Какие всё-таки бабы одинаковые. Впрочем, мужики наверное тоже.

Он взял её за руку и развернул.

— Слушай, солнышко. Давай не сверкай глазами. Мы с тобой делаем работу. Пока, всё что должно, ты делала хорошо и от нашего общения всем получалась только радость и взаимная польза. Если ты сейчас будешь думать только о том, как бы создать «образ твой, мучительный и зыбкий» у нас появятся проблемы.

Как и ожидалось, она заплакала. Привыкла уже к спокойной жизни.

— Не реви. Моё уважение к тебе не зависит от твоей прошлой жизни. Оно зависит от того, как ты умело справляешься с делами. А сколько и чего нам пришлось пережить – это дело глубоко личное. Поэтому выбрось из головы всю эту ерунду. Или ты замуж за меня захотела?

А всё-таки приятно, когда женщина оправдывается, подумал Коля. Правда, как показывает опыт, мужикам это всё равно потом отольётся полной меркой.

— Всё, солнышко, кончили. — он привлёк её к себе. Примирение лучше завершать сексом – так у женщин остаётся впечатление победы.

Закончив обсуждать сценарий, Николай поехал на Петроверигский. Там был Сушин, который диктовал машинистке отчёт о проделанной работе. Аршинов, как вспомнил Коля, сейчас осматривает темницы Бокия. Вчера он передал Степану свой загранпаспорт с фотографией и сказал, чтобы тот узнал о медальоне, который был у Василия. Это можно было обыграть в будущих представлениях.