1923 - [27]

Николай с Аршиновым пошли в уже привычный буфет пить чай. На халяву-то и уксус сладкий, не то что осетрина.

— Я восхищён, — честно сказал Коля. Это класс. Теперь вам надо получать дивиденды. Если я правильно понимаю структуру этого государства, то вы сейчас «Его величества Лейб-Сыщик». Подумайте, что вам надо и просите. Единственное, будьте осторожны: многие знания – многие печали. Но мы с вами как-нибудь отдельно поговорим на эту тему.

Аршинов усмехнулся.

— Всегда приятно делать свою работу. А у меня для вас есть новость. Видели вашего Василия. Аккурат по Пятницкой шёл, здоровый, лицо круглое. А в руках шуба. Как вы и говорили, было это на той неделе.

— Слава Богу, а то я уже думал мы с места не сдвинемся. И что же дальше?

— А дальше его взяли в оборот ребята Мишки Жжёного. Стукнули по голове, шубу отобрали. Шубу готовы вернуть. Там в ней бумаги были, так они их сожгли. А шуба цела.

— Чёрт с ней с шубой. С Василием-то что?

— А что? Бросили где ударили. Подобрать никто не подбирал. Я дворника спросил – он раньше всех там появляется. Говорит, не было никого.

— Степан Терентьевич, волшебник вы наш. Поищите человека. Ну не мог же он после этого бесследно пропасть.

— Отчего ж не поискать. Только я сейчас домой съезжу. Посплю пару часиков. А с вами мы давайте встретимся часа в 4, у Сушина.

— Поехали, я подвезу. Буду хоть знать, где живёте. Я так понимаю, мне к Федотычу по поводу Василия обращаться уже не надо?

— Лучше не надо. Вы сейчас в авторитете, а он мужик ушлый – одно и то же может раз пять продать – обдурит, глазом моргнуть не успеете. Авторитет подорвётся. Лучше я от вашего имени буду выступать. Всё-таки опыт уже лет двадцать. Держите отдалённость.

Интересно, — подумал Николай. — А что если Аршинову поставить задачу поискать данные по Сергею. Пусть по своим каналам узнает и составит портретик. Это будет интересно. Да и мне пригодится. Вдруг выйду на новых людей.

— Вот, кстати. Вы не могли бы выяснить для меня один вопрос. Поспрашивайте у своего контингента, что он знает о Сергее Владимировиче, которого вы так неаккуратно грохнули. У него явно были свои контакты в Замоскворечье, и мне бы хотелось поподробнее узнать о них.

Автомобиль уже сворачивал на Гончарную, где недалеко от подворья располагался домик Аршинова, когда мальчишка в кепке, играющий на тротуаре начал резко махать руками.

— Тормозни-ка, — негромко сказал Степан, и выйдя из машины, подошёл к мальчишке. Тот стал ему что-то шептать, показывая рукой вперед, на дома.

— Боюсь, Саша, придётся драться, — печально сказал Николай, как всегда готовый к худшему. — Вышли на нашего активного Степана злые люди. Только я, хотя и при оружии, вам не помощник. В людей пока не стрелял.

— Драться, так драться. Кто там будет – бандиты?

— Думаю, ЧК. Но это лучше. Говорят они бойцы слабые.

— Не знаю. Ещё не сталкивался.

Терентьевич подошёл задумчивый.

— Засада в доме, — подтвердил он предположения Николая. — С ночи сидят. Три человека. Что делать будем?

— Справитесь? — спросил Коля.

— В родном дому и стены помогают.

— Оставьте хоть одного для допроса, — посоветовал он, чувствуя неприятный холод в желудке. Было дискомфортно, и хотя он и понимал, что под пули лезть его никто не заставит, стоять и ждать чем всё это кончится не прельщало. С другой стороны бежать к Сушину было не резон. ЦК явно не хотел ссориться с ОГПУ, и, скорее всего, дело развели бы мирно. А тут приехали и началась пальба. Кто выживет тот и прав. А допросить кого, так картина враз прояснится. Он вышел из машины и достал браунинг. Опустил предохранитель и стал ждать. Минут через десять впереди раздались выстрелы, потом на улицу вышел Александр и махнул рукой.

В комнате пахло порохом и имелись следы борьбы. Два человека лежали на полу, по их позам было всё понятно. Крови было на удивление мало. Третий лежал на полу, лицом вниз, руки стянуты ремнём за спиной. Не хватало только автоматчиков в масках, пинающих задержанных в промежность, а так прямо как из телевизора, «РУОП» в действии. Саша и Аршинов были с виду целые. На столе лежали наганы, какие-то документы и бытовая мелочь из карманов.

Николай, преодолевая нежелание, пошевелил мёртвых. Судя по характерам ранений, на его стороне играли профессионалы. Стреляли в голову и попали. Размениваться на предупреждающие никто не стал.

— Вот и ладненько, — он кивнул Степану и они вышли в соседнюю комнатёнку. — Надо колоть живого. Пока на выстрелы никто не приехал. А то отберут, и мы останемся без информации. Да и как бы хозяева его не пожаловали. Поэтому без церемоний, как на фронте. А я постою на улице, если кто придёт, так хоть сигнал дам. Если можно, оставьте в живых, пристрелить всегда успеем.

Минут двадцать Николай скучал у калиточки, разглядывая любопытных, которые, тем не менее, близко не лезли. Гражданская война и политические чистки отучили народ от расспросов. Поэтому они молча стояли у своих заборов и ждали продолжения шоу. Александр подошёл какой-то встрёпанный, глаза шальные.

— Не чекист. Бандит. Говорит что получили указание на ликвидацию от какого-то Френкеля.

— Композитора, что ли? — изумился Николай, но потом сообразил, что автор знаменитых песен тут ни причём.