1923 - [130]

— Если это и может быть где-то описано, то только здесь. Это материалы из фонда барона Маннергейма. Он сейчас в родной Финляндии, вроде как военный министр. А в 1906–1908 годах, по заданию начальника Генштаба генерала Палицына, путешествовал в Китай. Там, на севере страны, в городе Утай он встречался с далай-ламой, который там временно жил в изгнании… Тот передал ему эти свитки для Императора. А вы читать-то это всё умеете?

— У меня есть прекрасный, дрессированный китаец. Почти как настоящий. Мы поручим это ему. А сами пойдём пообедаем. Возьмём моего коллегу, он из бывших сыщиков, сейчас допрашивает коменданта. Выбор ресторана за вами. А пока он возится с вашим начальником, хорошо было, если бы вы рассказали мне о российской политике по отношению к Тибету.

— Ну, это простая политика. Тибет лежит на дороге от Индийских владений Англии к нашему стратегическому тылу – Средней Азии и Сибири. В условиях той анархии, которая с середины прошлого века творится в Китае, нам надо иметь чёткое представление о возможностях использования этой территории как нашими войсками, так и их подразделениями. Более того, в России имеется весьма серьёзный буддистский элемент – это калмыки и буряты. И те и другие потомки монгольских племен Чингисхана, но, так как калмыки продвинулись гораздо западнее, то их роль в истории страны несравненно выше.

Коля заинтересовался. Калмыков он знал, жил с ними в общаге в одной комнате. Ребята были интересные и очень гордились своим народом.

— Для нас калмыки всегда были иррегулярной конницей, если я правильно понимаю, что-то вроде казаков? — спросил он, чтобы показать знание предмета.

— Да, но они выполняли ещё и мощную психологическую роль – они представляли для Запада весь азиатский потенциал России. Например, они, как и казаки, не были связаны правилами ведения войны, да и от них этого никто не ожидал. Они и воевали так, как это было при хане Батые.

— Да, я помню – битва при Лейпциге в 1813 году, когда калмыки использовали луки.

— И не только, — полковник разгорячился, встал со стула и стал ходить, размахивая руками. — Вы представляете как влияет на современного человека атака калмыцкой конницы, с пиками, со свистом и каждый войн держит в зубах отрубленную руку врага? В Азии это наверное не так пугало, но когда при этом за этими воинами стоит вся мощь России – это должно было впечатлять.

Коля представил себе эту картину и задумался. Да, действительно. А что, правильно – разбирались люди. Большевики отошли от этой традиции, вернее не стали рассматривать ее всерьёз. Поэтому уравняли калмыков во всех правах, то есть отобрали у них вековые привилегии, регулярно подтверждаемые русскими царями. Это привело к тому, что в 1942 году, когда шестая армия Паулюса дошла до волжских степей, старейшины приняли курс на сотрудничество с Германией. И в результате дружно, как и тысячу лет назад, откочевывали с немцами на запад, под ударами Красной армии. Как, кстати, и Донские казаки. Но только казаков англичане в 1945 выдали, а калмыков почему-то нет. А чтобы не мозолили глазе в Европе, отправили их в Парагвай, где они, как говорят, вполне прижились.

— Ну, как я помню, — резюмировал Николай, — ещё Александр Невский принял курс опоры на восток в противовес западной агрессии. Так что у нас в этом плане богатый опыт. Но вернёмся к Тибету. Что же делала армия в предвоенные годы?

— Прежде всего это экспедиции Императорского русского географического общества – Пржевальский, Робровский и Козлов. Засылка агентов под видом паломников. Экспедиция Уланова-Ульянова, которая привела к возвращению далай-ламы из Китая в Тибет. В итоге мы смогли добиться, что англичане перестали рассматривать его в качестве спорной территории, и приняли неизбежность обращения к центральному китайскому правительству. То есть угроза присоединения территории к Британской империи была сведена к минимуму.

Ресторан действительно оказался хорошим, хотя полковник долго бурчал, что распустили их, сволочей – никакого уважения. Оставив Линя разбираться с бумагами, Николай с Аршиновым решили разговорить полковника, потому что без него всё равно ни в чём не разберешься. Начальник архива – бывший балтийский матрос службу свою не понимал, не ценил и очень изводился, что его – боевого наводчика, сунули в эту дыру, где одни бумаги и старики. И ни одной приличной бабы! Поэтому в основном, он пил спирт, и уходил с работы в три часа. Всем заправлял его зам, бывший царский генерал, которого не дал расстрелять Бонч-Бруевич. Тот был значительно умнее своего руководителя, и поэтому Аршинов потратил два часа на разговор с ним.

— Всё равно получается, что никто специально за этими восточными бумагами не обращался, — говорил Степан, отпивая мелкими глоточками какую-то водичку, которая заменяла в ресторане минералку. Вода была сладкая, настоянная на каких-то ягодах. — По крайне мере он не помнит, и в журнале выдач не зафиксировано.

— Да, молодые люди. К этим документам уже много лет никто не обращался. Я понимаю, что сейчас нам не до экспедиций в Китай, хотя, конечно, рано или поздно это будет приоритетом нашей политики на Востоке.