1923 - [127]

— Я думаю, надо смотреть в архивах Генштаба, — неожиданно сказал Степан. — Кто с ними работал, что брал. Эти записи должны остаться. Вряд ли оппоненты будут отсекать хвосты и там. И потом, по бумагам найти следы проще. Что, кстати, у вас с Кунсткамерой?

Бокий пожал плечами.

— Тут всё совсем непонятно. В Кунсткамере были люди из Наркоминдела. Мы посмотрели на бумаги, они за подписью Ганецкого, он там член коллегии.

— Что ж тут странного? Решили какому-нибудь важному собирателю подарок сделать. Вот и взяли музейную вещь. Не очень хорошо, конечно, но к сожалению, в наших условиях вполне естественная вещь, — Степан пожал плечами, выражая свое неодобрение подобной практикой.

— Мы проверяли. В Наркомате совсем ничего не знают об этой акции. Похоже, это личное деяние Якова Станиславовича.

Коля вспомнил китайский ресторан в Петербурге и рассказ про Ганецкого, как агента Германского Генерального Штаба. Это след. И он ведёт к немцам. Но Бокию мы его не покажем. Чёрт их знает, как они отнесутся к тому, что я своими лапами трогаю светлую память Владимира Ильича. Как бы не отнеслись плохо.

— Я думаю, что надо ехать в Питер и посмотреть на дело оттуда. Глеб Иванович додёргает за те ниточки, которые видны отсюда, а мы со Степаном Терентьевичем посмотрим, что можно сделать там. Нам будут нужны документы и мы должны попасть в архивы Генштаба.

— Я "за", — сказал Бокий. — А документы я думаю надо будет сделать от Секретариата. Они откроют любую дверь.

Алексей поехал в ЦК оформлять документы и решать вопрос с отправкой, а Коля тем временем, пошёл давать инструкции Александру. Они договорились, что встретятся там в гостинице «Астория». Это заведение Николай знал и любил ещё по прошлой жизни. Сам неоднократно в ней останавливался, поэтому вид Исакия и памятника Николаю Первому его в принципе радовал. А съездить в Питер надо было давно – тем более, что Сашин друг уже подготовил какие-то справки. Так что появление на горизонте товарища Ганецкого в качестве фигуранта нашего вопроса заставляло ждать встречу с бывшим агентом русской разведки с большим нетерпением. Выдав Саше деньги на транспортировку в Город на Неве, Коля пошёл к Линю.

— Еду в Питер, будем разбираться с архивами Генштаба. Нужен либо ваш человек, либо записочка к тамошним китайцам, чтоб помогали разобраться. Как решим?

— Я лично поеду с вами. Небо сказало мне, что разгадка всех наших вопросов может быть там.

— Как вы этого добиваетесь? Научили бы. А то мне небо ничего не подсказывает. Бьюсь как слепой.

— Вы зря гневите небо. Оно вас бережёт. Поэтому не забывайте возносить ему хвалу утром и вечером.

Николай испугался до одури. Вплоть до холодного пота, несмотря на летную московскую жару. Он вдруг почувствовал, что верховные силы действительно берегут его. И теперь могут неожиданно бросить из-за того, что ему дураку лишний поклон лень отбить. Поэтому он жалобно посмотрел на Линя и просипел.

— Это мы от малограмотности. А что так-то. Мы завсегда отработаем, люди привычные.

С этими словами он выскочил из комнаты настоятеля и побежал к телефону, звонить в ЦК, чтобы на Линя тоже сделали бумажку. Звонок оказался кстати, потому что Николая хотел видеть Сталин.

Вождь ходил по кабинету своей знаменитой походкой, не раз описанной в мемуарах великих людей ХХ века. Он то подходил к столу, то шел к окну, подолгу останавливаясь и любуясь заоконным пейзажем. Коля понял, что вождь хочет что-то сказать, но не знает как начать. Это здорово настораживало. Было совершенно непонятно, что вызывает такую тревогу Генерального Секретаря ЦК РКП(б). Наконец он решился.

— Я уже убедился в вашей способности проникать в суть вещей. Поэтому у меня есть к вам просьба. Если в Петрограде будут вскрываться какие-то факты, затрагивающие серьёзные интересы партии, я прошу вас сделать так, чтобы об этом знал минимум людей. Я понимаю важность того расследования, которое мы с вами затеяли. Мы впервые столкнулись с ситуацией, когда одни наши товарищи подняли руку на других своих товарищей. А это очень опасный признак. В партии назревает раскол. А это означает крах советской власти. Потому что авторитет партии держится на очень узком слое людей, способных на решительные действия по спасению страны.

Николай решил двинуть ситуацию в нужном направлении. Если он не прав, вождь его поправит. Но, скорее всего, речь идёт именно об этом. Как понимал Коля, они уже молчаливо договорились бороться с Троцким. Значит сейчас речь шла о другом.

— Я думаю, что авторитет партии держится во многом на одном человеке – на Владимире Ильиче. Россия страна крестьянская, и она понимает одного вождя, одного хозяина. Справедливый царь и неправедные бояре – вот основная русская политическая идея. И она ещё очень долго себя не изживет. Поэтому поддержание авторитета вождя – первейшая необходимость сохранения власти.

Сталин остановился у стола и поворошил бумаги в тоненькой папке, лежащей на самом краю.

— Я не знаю, что вы найдёте в Питере. Но, что бы там ни случилось, это должно остаться знанием очень узкого слоя людей. С вами поедет Бокий. Если у вас будет возможность не посвящать его в результаты ваших находок – не посвящайте. Я дам вам Сушина – он разбирается в местной ситуации и должен будет закрыть вас от пристального внимания товарища Зиновьева. Бокий будет решать вопрос с местным аппаратом ОГПУ. Аршинов – как мы уже успели убедиться, прекрасный розыскник. Тем более, что он работал в Петрограде, и у него наверняка там остались завязки. Так что я надеюсь на результат.