1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [15]
По избрании представителей съезда в паритетное правительство это последнее под названием донского вступило в управление областью. Эта роковая уступка донского казачества, однако, не дала ему никаких реальных выгод, не увеличив ни числа защитников Дона, не внеся успокоения ни среди «фронтовиков» (т. е. вернувшихся с фронта казаков), ни в среду иногородней массы… Неустойчивое равновесие новой донской власти не сулило ей ничего доброго в ближайшем же будущем.
Соседнее с Доном, второе по численности Кубанское казачье войско переживало ту же борьбу с иногородними с осложнением этой борьбы еще и неоднородностью своего состава. Кубанское казачество создалось из слияния переселенных на северный берег р. Кубани императрицей Екатериной II остатков Запорожского войска, которая его называла «совсем особливым политическим сонмищем, замыслившим составить из себя посреди отечества область совершенно независимую под собственным своим неистовым управлением», получивших название Черноморского войска, с частью казаков-линейцев, несших с конца XVII в. пограничную службу на Северном Кавказе. В 1802 г. в него влились еще и остатки Екатеринославского казачьего войска. Главная масса войска – черноморцы по языку и происхождению было малороссами, или украинцами. Линейцы главным образом состояли из великороссов (донцов). Лишь в 1860 г. из этих разнородных по происхождению частей было образовано Кубанское казачье войско.
В состав населения Кубанской области, кроме того, входило сто с лишним тысяч горцев (главным образом адыгейцев, черкесов и карачаевцев). Иногородние к началу Гражданской войны в Кубанской области составляли 52 % населения. В то же время на их долю приходилось лишь 37 % общего количества земли, тогда как в руках казачьего меньшинства сосредоточивалось до 60 %. Острота взаимоотношений между казачьим и иногородним населением в 1917 г. на Кубани превосходила то, что имело место на Дону. Настроения же казаков-фронтовиков были точно такие же, как и на Дону, – воевать они ни с кем не хотели.
Украинофильская тенденция и самостийнические течения – наследство «неистовых» запорожцев – в то же время были очень сильны на Кубани. Еще до октябрьского переворота – 18 октября – Краевая казачья рада приняла постановление о выделении Кубани в Кубанскую Республику на правах самоуправляющегося члена Россий ской Федерации. 24 октября Кубань избрала своего первого выборного атамана – полковника Филимонова. При этом новая Кубанская Республика становилась чисто казачьей, так как почти половина всего населения области (иногородние, кроме староселов) была лишена избирательных прав. Рознь и вражда между казаками и иногородними, объединившимися с казаками-фронтовиками, приняли очень резкие формы. Поэтому для самозащиты кубанскому правительству к концу 1917 г. пришлось прибегнуть к формированию добровольческих (преимущественно из офицеров и юнкеров) отрядов, во главе которых стал военный летчик – капитан Покровский.
На Тереке выборный атаман Караулов был убит большевиками 26 декабря на ст. Прохладной. Образованное им противосоветское терско-дагестанское правительство вскоре стало лишь пустой фикцией, и Терек неизбежно должен был вскоре стать легкой добычей большевиков.
В Закавказье Закавказский комиссариат также не признал октябрьского переворота и, отмежевываясь от большевиков, стремился создать местную власть, только временно, до созыва Всероссийского Учредительного собрания. Положение Закавказья, однако, чрезвычайно осложнялось развалом Кавказского фронта, демобилизующиеся полки которого неизбежно должны были затопить край при своем уходе «по домам».
Уральское и Оренбургское казачьи войска также не признали октябрьского переворота, и войсковому атаману Оренбурского войска Дутову удалось, подняв южные отделы войска, с 8 декабря по 31 января успешно отстаивать столицу войска Оренбург от большевиков. 31 января атаман Дутов, вынужденный оставить Оренбург, отошел в северные отделы Оренбурского войска, к Верхнеуральску.
Сопротивление Уральского войска в этот период носило менее организованный характер, но казачество опре деленно было настроено против советской власти и ее не признавало.
Таким образом, к середине января 1918 г. от Украины через Дон и Кавказ до Оренбурга окраины не признавали власти советского центра и более или менее успешно стремились организовать вооруженное сопротивление. Однако реальной боевой силой в эту эпоху на всей этой территории были лишь Добровольческая армия и партизаны на Дону, добровольческие отряды Покровского на Кубани и казачье ополчение Дутова в Оренбурге. Центром контрреволюции, несомненно, в эти дни был Новочеркасск.
22 декабря, т. е. через три дня по прибытии генерала Корнилова на Дон, в Бресте начались мирные переговоры большевиков с представителями Центральных держав. Советской делегации в ответе на ее предложение о «мире без аннексий и контрибуций» представители Центральных держав ответили согласием, при условии что и «все державы Согласия изъявят готовность приступить к переговорам на тех же условиях». Глава советской делегации Иоффе торжествовал, и было решено лишь выждать в течение 10 дней присоединения всех держав Согласия к этим условиям. Однако генерал Гофман совершенно откровенно признается, что понятие «без аннексий» не могло относиться к захваченным австро-германцами во время войны областям западной России. Поэтому за завтраком он совершенно определенно разъяснил Иоффе свою точку зрения на отделение этих областей от России и на их право самоопределиться или присоединиться к Германии или любому другому государству, т. е., другими словами, на оставление Центральными державами всех своих приобретений за счет России во время войны. Иоффе был этим совершенно ошеломлен и, грозя срывом переговоров, уехал за инструкциями в Петроград.
