1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [12]

Между тем реальная обстановка на Дону определенно первой задачей выдвигала не строительство Донского государства, а вооруженную борьбу с большевизмом. Возвращавшиеся на Дон казачьи полки, в значительной степени распропагандированные на фронте, однако, воевать не хотели.

15 ноября, день спустя после утверждения советской власти в Москве, на Дон прибыл генерал Алексеев[31]. Он сразу же приступил к организации общероссийской вооруженной силы, сперва называвшейся Алексеевской организацией, а впоследствии ставшей Добровольческой армией.

29 ноября в Макеевке (в Таганрогском округе, центр угольной промышленности) была провозглашена Дон ская социалистическая республика, а 3 декабря 272-й пехотный запасный полк, вынесший резолюцию о непризнании власти донского правительства, был генералом Калединым разоружен при содействии офицеров Алексеевской организации. Однако в ночь на 9 декабря в Ростове была провозглашена советская власть при помощи прибывших в Ростов матросов Черноморского флота.

Генерал Каледин вначале на предположение генерала Алексеева «воспользоваться юго-востоком России, и в частности Доном, как богатой и обеспеченной собственными вооруженными силами базой для того, чтобы собрать там оставшиеся стойкими элементы – офицеров, юнкеров, ударников, быть может, старых солдат и организовать из них армию, необходимую для водворения порядка в России», хотя и согласился дать приют русскому офицерству, но просил «не задерживаться в Новочеркасске более недели и перенести свою деятельность за пределы области – в Ставрополь или Камышин»[32]. Обстановка, сложившаяся в ночь на 9 декабря в связи с восстанием в Ростове, однако, изменила его первоначальную точку зрения, и, придя к генералу Алексееву, он сказал: «Михаил Васильевич. Я пришел к вам за помощью. Будем как братья помогать друг другу. Всякие недоразумения между нами кончены. Будем спасать, что еще возможно спасти».

Алексеев просиял и, сердечно обняв Каледина, ответил ему: «Дорогой Алексей Максимович. Все, что у меня есть, рад отдать для общего дела»[33].

При содействии офицеров и юнкеров Алексеевской организации генерал Каледин к 17 декабря, т. е. ко времени созыва 3-го круга, подавил восстание ростовских большевиков.

Одновременно с этим генерал Каледин после долгих колебаний из-за нежелания рисковать жизнями молодежи уступил настоятельным просьбам и разрешил для обороны Дона формирование партизанских отрядов. Это разрешение подняло настроение в Новочеркасске. Инициатором и главным вдохновителем партизанской борьбы был есаул В. М. Чернецов. После него разрешение формировать партизанские отряды получили есаул Семилетов, прапорщик Назаров и сотник Попов. Практически партизанские отряды представляли, из-за «нейтралитета» возвращавшихся с фронта донских полков, единственную реальную донскую силу в руках атамана.

В эти же дни (т. е. в середине декабря) стала прибывать на Дон и группа быховских узников. Арестованные в связи с сентябрьским выступлением генерала Корнилова сам генерал Корнилов, начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Лукомский, главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин, 1-й генерал-квартирмейстер Ставки генерал Романовский и начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Марков были Керенским заключены в Быховскую тюрьму. Октябрьский переворот поставил на очередь вопрос ликвидации Ставки и Быхова. 1 декабря временно исполнявший должность Верховного главнокомандующего генерал Духонин прислал генералу Корнилову телеграмму с сообщением о приближении большевиков к Могилеву и о том, что к 6 часам вечера в Быхов будет подан поезд, на котором рекомендовал, взяв с собою текинцев, отправиться на Дон. Поезд, однако, подан не был, и генерал Корнилов, вызвав коменданта тюрьмы, сказал, что 2 декабря он вместе с заключенными с ним генералами покинет Быхов. При этом генерал Корнилов решил идти с охранявшим Быхов Текинским полком, а остальным четырем генералам он предложил отправиться в путь самостоятельно[34].

В этот же день советская делегация у Двинска перешла через линию фронта, направляясь для заключения перемирия в Брест, а на следующий день бандой большевиков в Ставке был зверски убит временно исполнявший должность Верховного главнокомандующего генерал Духонин.

После ряда перипетий генерал Корнилов 19 декабря, т. е. сейчас же после подавления Ростовского восстания, прибыл на Дон. Следовавшие одиночным порядком генералы Лукомский, Деникин, Романовский и Марков прибыли в первых числах декабря, но по совету генерала Каледина, первоначально кроме генерала Романовского оставшегося в Новочеркасске при генерале Алексееве, уехали на Кавказ и вернулись на Дон лишь с прибытием генерала Корнилова[35].

К началу мировой войны лишь генерал Лукомский занимал крупный пост в центральном управлении Военного ведомства, генералы же Корнилов и Деникин были только что произведенными в этот чин генерал-майорами, и первый командовал перед войной бригадой, а второй произведен в генералы в 1914 г., лишь за несколько месяцев до войны, и получил назначение генерала для поручений при командующем войсками Киевского военного округа. И по возрасту (генералу Лукомскому было 49, Корнилову – 47, Деникину – 45 лет), и по выпускам из Академии Генерального штаба (выпуски 1897–1899 гг.) они принадлежали к другому поколению, чем генералы Алексеев и Каледин (60 и 55 лет, выпусков из академии 1890 и 1889 гг., причем генерал Каледин был старше генерала Алексеева по академии на год). Генералы Романовский и Марков были еще моложе, начав войну полковниками, не командовавшими еще полками. Им ко времени прибытия на Дон было соответственно 40 и 39 лет. Все прибывшие из Быхова генералы, правда, во время войны достигли высших постов в армии, но все-таки в глазах генералов Алескеева и Каледина они, конечно, принадлежали все же к другому, младшему поколению.