1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции - [86]

Согласно статистике, в 1904 году в России было зарегистрировано всего 20 самоубийств школьников, гимназистов и студентов, в 1905-м уже 47, в 1906-м – 71, в 1907-м – 112, в 1908-м – 312, а в рекордном 1909-м – 449! Таким образом, всего за пять лет количество суицидов среди молодежи выросло в 10 раз. Больше всего народу добровольно уходило из жизни в средних учебных заведениях (230 человек в 1909 году), второе место занимали вузы (157 человек), а меньше всего самоубийц было в специальных и низших учебных заведениях (училищах и церковно-приходских школах).

Вот типичный случай, произошедший в мае 1911 года: «Четыре исключенных гимназиста решили покончить с собой. Все четверо отправились на глухую улицу. Здесь гимназист Яроцкий первый выстрелом в висок покончил с собой. Выпавший из его руки револьвер подхватил другой гимназист, Туринский, и выстрелил себе в шею. Когда он упал, третий гимназист схватил револьвер и намеревался выстрелить в себя, но в это время какой-то прохожий выхватил из его рук револьвер…»

«Спрашивается, почему же наша средняя школа дала такую большую цифру самоубийств? – писали газеты. – Почему чаще всего вешаются, отравляются, стреляются у нас гимназисты и гимназистки?»

Как оказалось, большинство молодых людей заканчивали счеты с жизнью из-за экзаменов, на втором месте шли «дурные отметки», а на третьем – недовольство школьным режимом. «Таким образом, виновность школы в ученических самоубийствах – факт настолько же установленный, насколько и печальный», – констатировали журналисты. Однако сами педагоги, напротив, обвиняли в росте суицидов именно средства массовой информации. Мол, начитаются дураки в газетах о том, как постоянно кончают с собой гимназисты и студенты, впечатляются на дурную голову и идут топиться или травиться. В качестве доказательства обвинители приводили факт, что около 50% самоубийств происходят не в безлюдных местах, а, наоборот, публично. То прямо посреди площади застрелятся, то в парке на дереве повесятся, то из окна кинутся. Чтоб все видели, а потом в газетах об их «славном поступке» написали.

Глава 9 Период «усталости и жажды временного покоя»

«Так уж весела наша жизнь вообще?»

На самом деле революция после 1906 года не прекратилась. Просто с улиц и баррикад она перешла в повседневную жизнь. И приняла форму пресловутого «падения нравов», проявляясь в стремительном росте преступности, нигилизме, пьянстве и жестокости, отрицании традиционной морали, граничащем с моральным разложением.

Чтобы понять психологию среднестатистического россиянина начала XX века, важно вспомнить, что уровень медицины в стране был очень низким. Согласно статистике, почти никто тогда не умирал от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. До них попросту не доживали! Среди причин смерти чаще всего значились чахотка, тиф, а также банальные грипп и воспаление легких. Причем хроническими болезнями заражались, как правило, уже в детстве и юности, а потом жили столько, сколько «бог отпустил».

Уровень смертности в российских городах был значительно выше европейского. К примеру, в Санкт-Петербурге и Москве в 1908 году этот показатель составлял 24 человека на 1000 жителей в год. В провинции умирали еще чаще, причем намного. Так, в Нижнем Новгороде уходило на тот свет в среднем 35 человек на 1000 жителей. Для сравнения, в Париже этот показатель составлял 17, в Берлине – 15, а в Швейцарии – 13[35].

«Современная городская жизнь – нездоровая, ненормальная жизнь, – писал „Нижегородский листок“ в мае 1908 года. – В тесноте большого города, в грязи дворов, в пыли улиц дети мрут как мухи. Городское население болеет, хиреет, вырождается, вымирает… Редкий городской житель не носит в себе чахотки или какого-нибудь другого хронического тяжелого недуга. В городе пышно процветают все формы нервных заболеваний и психических расстройств… Нижний Новгород пока мало похож на „гнездо здоровья“. Скорее уж можно назвать его гнездом всех болезней и напастей рода человеческого, от флюса, катаров всякого рода и инфлюэнцы (грипп. – Авт.) до чахотки, тифа и холеры».

При этом главную причину столь печальной картины многие видели, как ни странно, не в медицине, а в… нехватке садов. Мол, и деревья повырубали, и домами всё застроили: «Мы спокойно смотрим, как постепенно исчезает зелень с улиц, как понемногу превращается в сплошную кучу тесных домов, грязных дворов и пыльных улиц наш город…» И действительно, площадь озеленений в российских городах тогда составляла, как правило, всего 40–60 десятин (около 50 га), в то время как, скажем, в немецком городе Ахен этот показатель составлял 2500 десятин. Причем это было значительно меньше, чем в индустриальных городах Англии и США.

Как правило, если средний россиянин и доживал до 40-летнего возраста, то это был уже совершенно больной, чаще всего неработоспособный человек. Именно поэтому многие стремились прожить свою короткую жизнь как можно ярче, наполняя ее примитивными, но зато простыми и доступными развлечениями.

Нижний Новгород в короткий период между войнами и революциями был настоящим царством веселья и всевозможной гульбы. Впрочем, борьбу с развратом неустанно вели и в самом губернском центре.