1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции - [65]

Затем весь день в Сормове происходили стычки и перестрелки, обе стороны понесли потери. Однако взять под контроль все село повстанцам не удалось. Полицейские и казаки сумели удержать Дарьинский мост через речку Левинка и удержать плацдарм на ее левом берегу. Небольшая река фактически являлась естественной границей Сормова, а через мост вела единственная дорога, соединявшая его с Нижним Новгородом.

Вечером лидер боевиков Павел Мочалов принял решение занять оборону, главным узлом которой стали возвышавшееся над всей округой здание школы и выстроенная рядом баррикада. В цокольном этаже школы разместились помещения с боеприпасами. На первом этаже в классах организовали медицинский пост. В окне второго этажа была установлена пушка Парикова. Ну а ближе к вечеру произошел ключевой эпизод, приведший к небывалому ожесточению борьбы.

«В 4 часа дня того же 12 декабря на электрическую станцию, для смены, отправлен был полицейский наряд в составе полицейского надзирателя Смирнова и 10 городовых, – говорилось в деле Савина. – К этому отряду по собственному желанию присоединился казак Пономарев. Проходя по Большой улице, городовые Романов и Кемаев доложили надзирателю, что утром из расположенного по той же улице дома Чугурина произведено было несколько выстрелов, и при этом просили надзирателя позволить им проверить этот дом, тем более что по дошедшим до них слухам там, кроме того, хранятся бомбы. Получив разрешение, Романов и Кемаев, а также казак Пономарев поднялись по лестнице во второй этаж дома, где расположены были квартиры домохозяина Чугурина и портнихи Александры Столбовой, и в сенях увидали двух женщин и двух мужчин. Один из последних, квартирант Чугурина Иван Савин, при появлении городовых, крикнул кому-то „дай сюда бомбу“, и вслед за этим раздался взрыв от разорвавшегося снаряда, осколками которого на месте были убиты казак Пономарев, родственница Столбовой Степанида Anулина и ранены смертельно городовой Романов, вскоре же скончавшийся, и легко городовой Кемаев.

По прибытии отряда казаков дом Чугурина подвергся расстрелу. В то же время в полицию и казаков стали стрелять из-за углов домов и выходящих на Большую ул. переулков, при этом, однако, никто из нижних чинов ранен не был».

Правда, сами рабочие сбежали через черный ход, а проникшая в здание «группа захвата» в дыму по ошибке изрубила саблями попавшихся под руку студента и старуху, приняв их за боевиков.

Тем временем помимо Сормова забастовка охватила все предприятия нижегородского промышленного района. Остановились заводы, фабрики, типографии, мастерские, телефон и телеграф. Закрылись городская и земская управы, банки, аптеки, приостановилась работа транспорта. Большевистская газета «Бюллетень» сообщала: «С 3 часов началось закрытие магазинов и крупных лавок. Промышленная жизнь на Верхнем и Нижнем базарах прекращена. Все предприятия примкнули к всеобщей забастовке. Молитовская мануфактура забастовала. Часть рабочих пошла с пением революционных песен к Молитовскому затону, по дороге распространяя прокламации. Около 2 тысяч рабочих тронулись с красным знаменем (надпись – Учредительное собрание) к Канавину. В Канавине все стоит. Общая демонстрация до 4 часов».

В общей сложности забастовало 46 предприятий и почти 20 тысяч рабочих. Положение властей становилось критическим. 13 декабря начальник жандармов полковник Левицкий докладывал: «Насильственно остановлены действия телеграфа, телефона, вокзал в руках комитета во главе с Акимовым. В Сормове баррикады, телефонные столбы спилены». По приказу губернатора Фредерикса в Сормове и окрестностях было введено положение усиленной охраны, позволявшее полиции расстреливать всех подозреваемых в беспорядках на месте без суда и следствия. Журналисты газеты «Нижегородская биржа» сообщали о том, что «жители бросают все имущество, забирают детей, котомки с хлебом и бегут из села, стремясь сохранить свою жизнь».

«Производил в чинов полиции выстрелы, метал в них разрывные снаряды, устраивал заграждения и взорвал фугас»

После полудня 13 декабря силы правопорядка предприняли первый штурм. Впереди бежали пожарные с топорами, очищавшие улицу от заграждений, за ними, стреляя, двигались полицейские и казаки. Подпустив наступавших поближе, рабочие открыли огонь из всех стволов. В итоге, потеряв несколько человек убитыми, полиция отступила. Первый успех вдохновил оборонявшихся, и они столь же решительно отразили и вторую атаку. Поняв, что взять баррикаду с ходу не удастся, чины стали ждать подкреплений. По приказу и. о. губернатора в Сормово перебрасывались армейские части с артиллерией. Восставшие тоже не теряли времени зря, заложив на обочине Большой улицы фугас с дистанционным управлением.

Рано утром 14 декабря полиция начала артподготовку. Позиции орудий находились у здания клуба служащих[30], откуда до главной баррикады было 800 метров. Первые три снаряда пролетели выше здания школы, четвертый разорвался у баррикады. После этого пушка открыла ответный огонь. Из окон последнего этажа боевики наблюдали в бинокль результаты попаданий и корректировали огонь. Однако полицейские все же стреляли гораздо точнее. Один из снарядов влетел прямо в окно, пробил внутренние перегородки и взорвался в задней классной комнате, убив и ранив 6 человек. После длительного обстрела здание получило серьезные повреждения и было объято дымом, баррикада также была местами разрушена. Рабочие несли потери, однако продолжали отбиваться. Перестрелка на Большой улице продолжалась несколько часов.