1917: Марш Империи - [16]

Иволгина сама не раз была свидетельницей того, как барышни млели и падали в обморок от избытка чувств, на каком-нибудь мероприятии, где выступал Государь. Еще бы! Было в нем нечто такое, чего не описать словами, какая-то животная магия, какой-то внутренний огонь, то, что зажигает огоньки в душах других людей, даруя им смысл и указывая им путь.

Натали вдруг вспомнила сегодняшнюю случайную встречу с Царем, когда она невольно подсмотрела за ним на балконе дворца, и когда он полагал, что его никто не видит. Был ли он в этот момент настоящим? Если да, то тогда, в реальности, никто не знает, какой Михаил Романов на самом деле.

Знает ли его настоящего Императрица Мария? Ну, уж почти наверняка больше, чем кто бы то ни было в этом мире. Во всяком случае, Иволгина нередко ощущала, что есть какая-то Тайна, известная лишь им двоим.

Да и сама Императрица отнюдь не проста. Как тогда падали перед ней на колени в Пскове, да и во время коронации в Константинополе! Благословенная Мария, что и говорить…

Наверное, и другие ощущают что-то такое. Понимают это по-разному, но…

Но этот фанатик-бомбист появился не случайно, да и разговоры вокруг Откровения Иоанна Богослова и всадников Апокалипсиса упали на благодатную почву, поскольку за это объяснение ухватились многие, склонные к мистицизму и прочим модным глупостям.

Глупостям, которые так напугали юную Императрицу Марию.

* * *

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. БРОНЕДРЕЗИНА «СТРЕЛА-5. БАЛТИЕЦ». 25 сентября (8 октября) 1917 года. Ночь.

В темноте впереди блеснул направленный луч фонарика, видимый лишь вдоль путей.

— Стоп машина!

И так медленно катившая бронедрезина легко остановилась, и лейтенант Гримм откинул люк на башне своего «крейсера». На броню легко взобралась черная тень в черном же бушлате.

— Ну, что там, Кротов?

Матрос тихо доложился:

— Значит так, вашброть. До дальнего холма мы не доехали. Подобрались только к ближнему к нам. Обнаружили замаскированные позиции. Вроде пулеметы. И что интересно, рылами повернуты не к нам, а в сторону Туккума.

— Так значит…

Гримм задумался. Да, необычная карточка огня вырисовывается. Похоже на ловушку.

— Что еще видели?

— Так, вашброть. Ни зги ж не видать.

— Плохо.

— Мы тоже так подумали, вашброть. Взяли одного германца с собой, чтоб не получилось так, что мы зря ходили.

Офицер усмехнулся.

— Ох, ты и артист, Кротов.

Тот с готовностью кивнул, подтверждая характеристику.

— На том и стоим, вашброть.

— Где ж вы его взяли-то?

— Дык, по нужде отошел в кусты. А там мы. Разве мы могли терпеть такое непочтение к Балтийскому флоту?

— О, да, представляю себе. Ладно, что немец говорит?

Матрос пожал плечами.

— Так, вашброть, я ж в немецком не силен, откуда я знаю, что он говорит? Может вы его сами поспрошаете?

Гримм кивнул.

— Давай-ка его на борт.

— Это мы со всем нашим превеликим удовольствием, вашброть!

Кротов метнулся в темноту и через полминуты уже впихивал перепуганного германского солдата в раскрытую дверь бронедрезины.

Закрыв дверь и затемнив все щели, Гримм осветил фонариком пленного:

— Имя и чин.

Тот заморгал, пытаясь зажмуриться от бьющего в лицо луча, но лейтенант лишь тряхнул его за плечо, не давая отвернуть голову:

— Имя, фамилия, чин! Schneller!

Тот испуганно запричитал:

— Не убивайте! Жена, дети, не убивайте!!!

— Имя, фамилия, чин!

— Рядовой Клаус Кауц!

— Что вы делаете на холме?!

— Не могу знать, герр офицер! Я лишь солдат. Нам приказали занять эту позицию!

— Кто вы и сколько вас? Schneller!

— Пулеметный взвод пехотного батальона. Четыре пулемета. Двадцать девять человек по штату. Уже двадцать восемь!

Последнее было сказано с такой испуганной готовностью угодить и ни в чем не ошибиться, что Гримм лишь внутренне усмехнулся. Однако, лицо при этом сделалось совершенно зверским:

— Donnerwetter! Ты врешь! Кротов!!!

Пленный от последнего перепугался до полусмерти, очевидно полагая, что его сейчас будут расстреливать, а может и еще что похуже.

— Никак нет, герр офицер!!! Никак нет!!! Это так! Четыре пулемета! Мы ждали русский поезд этой ночью! Потому и все стволы повернуты на пустошь между холмами!

— Кто на том, холме, который ближе к Туккуму?!! Сколько их??!! Schneller!!!

— Не могу знать, герр офицер!!! Я же простой солдат! Знаю только, что там не наши, там артиллеристы какие-то!

— Сколько их??!!

— Не могу знать! Сегодня там темно, но вчера горело много огней на холме, со стороны, которая ближе к рельсам!

— Насколько близко к рельсам??!! Schneller!!!

— Не могу знать!!! Шагов триста, а может и четыреста! Прямо напротив нашей позиции!

Лейтенант Гримм кивнул немцу и, обернувшись в сторону радиста, приказал:

— Связь с подполковником.

Что ж, разведка, похоже, удалась. И команда их крейсера честь Балтфлот не посрамила даже в болотах Курляндии.

Как сказал бы Кротов — на том и стоим.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МИТАВА. ОПЕРАТИВНЫЙ ШТАБ СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Ночь.

Слащев в сердцах чертыхнулся и отложил бланк дешифровки.

— Ермолаев, твою кобылу за ногу через так да на эдак!!!

В дверях появился демонстративно перепуганный обычным наездом адъютант.

— Здесь я, ваше сиятельство!!!