1855-16-08 - [25]
Ларионов повернулся к командиру саперной роты.
- Задача Ваших саперов так замаскировать окопы, чтобы в двух шагах никто и не подозревал о их наличии.
Увидев возражение промелькнувшее на лице Коростылева, Ларионов не дал ему высказаться:
- Знаю, что обычно саперы окопов не роют, только размечают, а земляные работы производит пехота. Сегодня придется потрудиться. Устали после перехода все. Грунт здесь тяжелый, а ночи короткие, работать придется на пределе сил, которые стрелкам еще понадобятся. Вопросы?
- Господин полковник, после того, как мы обнаружим себя, эти две батареи наверняка подвергнут нас обстрелу. Ядер в окопах можно не опасаться, картечи тоже. Но вот мортиры, те могут ...
- Ничего они не смогут. Это забота подполковников Маркова и фон Шведе. Они будут вашим щитом. Начальник команды связи за ночь со своими людьми проложит провод сюда, на курган. Оторванными от жизни Вы не будете. Через полчаса люди должны быть готовы к ночной работе.
- Еще вопросы?
- По поставленной задаче вопросов нет. Хотелось бы кое-что понять. - Сказал Коростылев.
- Слушаю Вас, капитан.
- Может быть не надо так жестоко? Ведь простые солдаты не виноваты в том, что прибыли сюда и выполняют приказ, а мы их в голую грудь пулеметным огнем, неблагородно получится.
- Вы были на линии фронта там, в четырнадцатом, пятнадцатом годах?
- Нет. Я в действующей армии с конца пятнадцатого, но за все время, ни разу не выстрелил в сторону противника, специфика немного другая.
- Так вот запомните капитан. На войне нет правых и виноватых, и невиновных тоже нет. На войне есть свои и чужие. И если с помощью жестокости, в боевой обстановке, можно будет нанести врагу наибольшие потери и спасти жизни своих солдат, я без сантиментов сделаю это. Этого же требую и от своих людей. Запомните это.
- Слушаюсь, господин полковник.
- Ваше Высокопревосходительство, разрешите идти?
- Идите, голубчик, и Вы - поручик. Помните, от Вас и ваших людей зависит очень многое-с. Надеюсь на вас.
- Павел Степанович, смотрите! Какие необычные разрывы! - Позвал Нахимова Юрковский.
- Что это? Это ваши мортиры так стреляют? - Спросил Нахимов у Ларионова, глядя в стереотрубу.
- Это начал пристрелку Марков-второй. - Ответил за командира фон Шведе.
* * *
В месте, указанном Ларионовым на листке, заменившем карту, расположить огневую позицию не удалось. Отметка, оставшаяся после карандаша полковника, на местности оказалась на таком крутом склоне, что нечего было и пытаться разместить там батарею. Марков совершенно справедливо рассудив, что это не карта, приказа на размещения именно здесь нет, приказал искать подходящую позицию. Потеряли еще около трех четвертей часа, но нашли. Пехота стала рыть окопы, артиллеристы обустраивать огневую позицию. После того как орудия развернули, Марков вместе с младшим офицером батареи, телефонистами и взводом пехоты стал взбираться на Сахарную головку. Гора вполне оправдывала свое название, и добраться до вершины не удалось.
Но и с достигнутой высоты вид на указанные батареи был прекрасным. Небольшая удобная площадка, с уклоном в пять, семь градусов на юго-восточном склоне горы.
'Как на заказ' подумал Марков. Приказав оборудовать НП и оставив прапорщика Руденко руководить работами, командир батареи решил все-таки добраться до вершины. Упрямство не пошло на пользу, чуть не сорвавшись, порвав бриджи на коленях и оцарапав лицо, подполковник вернулся к будущему НП. Пехотинцы под руководством взводного старшего унтер-офицера, сняв скатки и сбросив с себя все снаряжение, включая поясные ремни, быстро работали малыми пехотными и взятыми из запасов батареи большими лопатами. Двоих перематывающих портянки, младший унтер, как видно отделенный командир ласкал разными хорошими словами. Некоторые солдаты работали уже и без фуражек, многие расстегнули воротники.
- Руденко!
- Я, господин подполковник!
- Бросьте Вашу лопату, идите сюда.
Подошедший прапорщик, застал командира батареи, рассматривающим работу вражеских орудий в бинокль.
- Сколько по-Вашему орудий на батареях противника? - Как и многие фронтовики, Марков избегал называть врагов по национальности. Только 'противник' и 'он'.
Руденко достал свой бинокль и стал считать.
Прапорщик минут пять пытался сосчитать вражеские пушки, но потом бросил.
- Я, господин подполковник, только теперь понял детское выражение - 'война в Крыму и все в дыму'. А, к чему Вы это, господин подполковник? Какая разница сколько их?
- Да так, вспомнил кое-что. Записывайте прапорщик, цель первая, плановая ширина сто пятьдесят, глубина сто, батарея противника, цель номер два, ориентир два связка фашин, мортирная батарея ширина ...
Дождавшись пока прапорщик запишет продиктованное, подполковник вернулся к своей мысли:
- А ведь они не только стреляют, но и умудряются наводить при этом. Посмотрите как от люнета на горке пух и перья летят.
- Несладко там нашим.
- Телефонист! Чёрт! - подполковник несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить фамилию солдата. - Как там тебя?
- Рядовой Тищенко.
- Как связь?
- Сейчас будет, господин подполковник!
- Вот всегда так, или только что была, или сейчас будет! Черт вас драл бы связистов, сколько времени нужно, чтобы нормальную линию протянуть?!
В сорок первом от попаданцев уже не протолкнуться. О первой Великой войне пишут гораздо реже. Очередной попаданец, в очередной раз пытается спасти Россию.Счастливчик (рабочее название)
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?