1795 - [59]
Очень скоро режиму стало известно: иностранные послы презирают шведские законы. Весь дипломатический корпус вызвали к наместнику под предлогом обсуждения насущных международных вопросов. Вместо этого послы получили нагоняй — как они смеют пить запрещенный в стране кофе? Вряд ли Ройтерхольм догадывался, какой подарок преподнес дипломатам: предлог немедленно заявить о прекращении полномочий в этой Богом забытой державе, когда-то великой, а ныне шатающейся, как пьяный на краю оврага.
Бывшая великая держава осталась в одиночестве. Соседи с недоумением покачивают головой, время от времени вспоминают времена дружбы и согласия и отделываются подачками. С другой стороны Балтийского моря то и дело доносится скрежет точильных брусков; там вовсе не собирались примиряться с поражениями в предыдущем десятилетии. Русский флот, потопленный в Свенсксунде, возродился, стал больше и лучше — и уже готовится поднять якоря. Единственное, что могла выставить для защиты Швеция, — собственную нищету. Что оставалось Ройтерхольму? Он исподтишка начал переговоры с революционной Францией, гангреной Европы. И случилось непостижимое. Швеция признала новую республику — в обмен на пополнение истощенной до предела государственной казны. Ройтерхольма не заботило, что каждый франк французской милостыни вытащен из канавы с обезглавленными трупами. Короче, по собственной глупости Швеция бросилась в объятия к общеевропейскому врагу.
Но в ложе эвменидов это не обсуждается. Говорят совсем о другом. Что тут обсуждать? Ройтерхольм — осел, королевство катится в пропасть, главное — сохранить самих себя и братство. Необычно жаркий август превратил Стокгольм в настоящий ад. Невооруженным глазом видны плюмажи осаждающих город мух и прочей летучей нечисти. Но магистров ложи на собрании больше, чем можно было бы ожидать даже в сентябре. Обычно они уезжают искать прохладу в своих имениях, но слухи и ожидания удерживают в городе. Встречаются то тут, то там, в различных салонах, где можно без помех выпить кофе, — любое нарушение закона простительно тем, кто в состоянии откупиться. В бальных залах условное рукопожатие помогает опознать братьев по ложе. Иногда собираются в каком-нибудь petite maison. Сводницы привозят туда новый товар — девочек и мальчиков, выгнанных из родных мест неурожаем. Свежих, юных, еще не меченых неизбежными в большом городе сыпью и фурункулами, тех, в ком еще теплится проблеск надежды, что за полученные деньги они смогут купить что-то похожее на жизнь, что кошмар двух или трех ночей станет исключением, которое, если постараться, можно забыть. Тех, кто не возомнит, что за эти ночи приобрел профессию, кто еще в состоянии выказать возбуждение или страх. То или другое одновременно, или в неизбежной последовательности. Товар этого рода имеет свойство быстро портиться, они продают себя все дешевле. Не успевают оглянуться — и свинцовая гиря безнадежных ожиданий утягивает туда, откуда нет и не может быть возврата.
Но братья по ордену умеют выбирать правильные моменты, к тому же для тех, кто платит, возможности неограниченны, а удовольствия быстро приедаются. Кажется, нашлось что-то новое, еще не испытанное, но наступает утро, и то, что волновало накануне, в свете солнечных лучей кажется пресным и даже нечистоплотным. И, конечно, любопытство: что он там задумал, этот урод Тихо Сетон? Он помешанный, это ясно — иначе как объяснить его выходки, но иногда и сумасшествие может щекотать нервы. Правда, при одном условии — если оно развлекательного свойства. Лакеи Болина разбалтывают все, что знают, и обходятся эти сведения недорого: достаточно их напоить.
Итак, Сетон купил шпанских мушек. Эта новость встречена с некоторым разочарованием. Кто не пробовал это средство? Действенное, конечно, эрекция безукоризненна. Как выразился один из братьев — «плюнь — шипит». Но и зудит, и даже жжет… к тому же возникают сомнения в доброкачественности этих ухищрений. Ставки все время меняются, и чаще не в пользу Тихо Сетона.
И в одном все сходятся: никто на этой затее не проиграет, чем бы ни кончилось.
— Если нам не понравится, что ж, — произносит Йиллис Туссе под одобрительный хохот, — интересно, сколько матросских херов уместится в его раскроенной пасти. Покажется недостаточно — надрежем с другой стороны.
Смех смехом, но нетерпение, подогреваемое небывалой жарой, растет с каждым днем. Лету все равно скоро конец, в архипелаге по ночам гуляют таинственные беззвучные зарницы.
Дело идет к осенним штормам, в этом уверены все. И наконец новость: день назначен. Приглашения рассылает сам Болин. Старик настолько возбужден, что даже ходить стал быстрее на своей подагрической ноге, которая мучает его уже много лет. Нашли помещение, и знаете какое? Какая наглость! Но репетиции уже идут — под большим секретом и со всеми возможными мерами предосторожности.
17
Знакомства Болина и в самом деле неисчерпаемы; замысел привлек некоего спившегося мецената, вдохновившегося жизненным укладом эвменидов. «Несравненный», новый королевский театр, в их распоряжении. Переговоры такого сорта всегда были сильной стороной Ансельма Болина. Неторопливо, точно рассчитанными доводами он убеждает директора театра: разумеется, идея с ночными репетициями и ночным представлением принадлежит именно ему, директору, — самому Болину такое и в голову не пришло бы. Теперь можно работать без помех. И цену удалось снизить — не потому, что не хватало денег, из принципа. Множество деталей, ни одну нельзя упустить — братья по ордену привыкли к самому лучшему, просто хорошее их не устроит. Тщательно прибраться в зале и в салонах, сменить свечи на новые. Представление сугубо приватное, посторонних не допускать. Уборка после представления — да, разумеется. Сценическая машинерия — не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Само собой. Как приняли, так и оставим.
Лучший дебют 2017 по версии Шведской академии детективных писателей. Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга о темных временах жизни Стокгольма с лихо закрученным криминальным сюжетом и подробно описанным на основе исторических документов городским бытом XIII века прославила начинающего автора, потомка древнего дворянского рода Никласа Натт-о-Дага. Его книгу сравнивают с «Парфюмером» Патрика Зюскинда и романами Милорада Павича. «1793» стал бестселлером в Швеции, а через неделю после первой публикации — и во всем мире.
Долгожданное продолжение дебютного романа шведского писателя Никласа Натт-о-Дага «1793», покорившего Швецию, а затем и весь мир! Зло не покинуло Стокгольм Молодая девушка зверски убита в брачную ночь. В страшном преступлении подозревают ее мужа-дворянина. Однако мать несчастной не верит в обвинения и просит о помощи однорукого Карделя, рядового полиции нравов. Расследование возвращает его обратно в темную бездну Стокгольма, и он обнаруживает, что город еще более опасен, чем когда бы то ни было. Окунитесь в мрачный мир XVIII века, где сплелись жестокость и милосердие, унижения и гордость, безобразие и красота.
«…На мгновение показывалась, например, отдельно стоящая дымящаяся сосна и тут же пропадала из поля зрения… Изредка встречались островки зелени, по краям окаймленные поблескивающим сквозь дым пламенем… какая-то извилистая лента, чуть более светлая по окраске, тянулась сквозь черное пространство на земле, делая плавные повороты то в одну, то в другую сторону. Я не сразу догадалась, что это лесная река, по берегам которой сгорели только верхушки деревьев, а нижняя часть кроны, расположенная близко к воде, осталась зеленой, только сильно подсохла, словно глубокой осенью.Несколько черных прямоугольников, беспорядочно разбросанных на берегу этой обгоревшей лесной реки, не могли быть не чем иным, как небольшой деревушкой, выгоревшей дотла, сквозь дым можно было различить поблескивающий огонь на догорающих бревнах.Под нами был мертвый лес…».
Как-то сразу не заладился у Ольги Бойковой, главного редактора газеты «Свидетель» отдых на Черном море. Не успела она толком освоиться в гостинице, как там произошло убийство ее владельца – бизнесмена Сочникова. Милиции, прибывшей на место преступления, все предельно ясно: мужчину убила его жена Сабина. И все улики, казалось бы, действительно против нее – Сабину видели возле трупа с окровавленным кинжалом в руке. Да и мотив налицо: почему бы молодой красотке не избавиться от пожилого скуповатого супруга и не стать самой хозяйкой гостиницы, приносящей неплохой доход? Но Ольга Бойкова, насмотревшись на ход расследования, не согласна с официальной версией и уверена, что убийца не Сабина.
Основано на реальных событиях.Текст составлен по записям дневников автора.Подвергнут сюжетной корректировке.Фамилии, имена, названия изменены.В «Корпоративных тайнах» читатель приоткрывает для себя реальные механизмы решения крупным региональным холдингом своих повседневных проблем через субъективное восприятие ситуации главным героем.
Автомобильная авария, на первый взгляд выглядевшая обычным несчастным случаем, превращается в целую цепь запутанных событий и судеб…
Проклятая икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но давно утраченная.Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался… И путь к иконе ведет в прошлое Ольги, во времена ее детства, проведенного в тихом южном городе.Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится — вокруг бесценной реликвии по-прежнему льется кровь.Проклятие, довлеющее над «Спасом», перестанет действовать, только когда он вернется к законным владельцам.Но до возвращения еще очень далеко!..
Недаром говорят, что для детективов нет ни будней, ни праздников. Вот и хозяйка престижного ресторана, а по совместительству сыщик-любитель Лариса Котова на этот раз берется за дело в Международный женский день. Она расследует убийство владельца фирмы по продаже недвижимости Николая Голованова, отравленного на своей даче… Лариса отбрасывает одну за другой кандидатуры подозреваемых и тут вдруг понимает, что упустила из вида одно важное обстоятельство — кражу пистолета из кабинета Голованова. А ведь подобные исчезновения, как подсказывает ее опыт сыщика, обычно влекут за собой весьма печальные последствия.