16.19.366: Малолетняя дочь - [10]

и нам никто не нужен.

Мы были / будем лишь собой,

пусть дальше путь и тужен.

Вполне нам хватит пары дней

от мира отключиться…

Чтобы идти по жизни всей

и в ней не огорчиться.

Правда

Сердце кричит, что: «все это правда!

Нет смысла ее же скрывать».

А мозг утверждает: «кому это надо?».

И требует вновь замолчать.

«С чего ты решила, что станет всем легче,

лишь стоит глаза им открыть?

Хочешь ударить ножом куда резче

и в ту же секунду добить?!

Давай, поступай, как считаешь ты нужным.

Но запомни одно – про себя…

Жить – испытание быть может натужным,

но только пока для тебя!».

Родители

Детей уродуют они -

родители. «Ты смелая?

Ты станешь поперек? Смотри -

ты будешь подтверждением!

Не исключением – идеей

и даже, может, фикс.

И с твоей помощью, по вере,

исправят в один писк!».

И визг! «Ошибки, что весомы,

за ней себя теряют».

Весомость… «До твоей же боли.

Нет, просто и не знают!

Теряешь ты сама себя

за образом уродца.

Хотела: «видели б меня».

А смотрятся в колодцы!».

Уродцы

Мы все уродцы, приглядись -

снаружи не увидишь.

В глаза взгляни и присмотрись -

изъян ведь очевиден.

Шрам не на коже – на душе.

Зашит, но кровоточит.

Хоть белой ниткою прошей -

не будет обесточен.

Нас изуродовала жизнь -

отчасти, но не в целом.

Она смогла только погрызть -

семья обвела мелом.

Страшно и больно признавать,

но правда – в ней не сладко.

Тебе придется осознать,

как ни было бы гадко.

К лучшему!

Все к лучшему, что ни случись,

пойдет тебе на пользу.

Пока только переключись,

как ни было б там скользко.

Все эти шишки, тумаки…

Все синяки и шрамы…

Пусть даже будут глубоки -

изменят твои планы.

Ты станешь лучше и сильней -

вся боль та пригодится.

Тебе самой будет видней,

ведь сможешь возродиться.

Управлять или направлять?

Ты так хотел всем управлять,

что сам же все разрушил.

Ведь нужно было направлять,

но ты опять в берушах.

В собой же выстроенном мире,

где все строго по плану…

Мой кругозор – намного шире.

Кажусь тебе я странной?

Не поддаюсь твоим приказам

и слушаю вполуха.

Паук, что паутиной связан,

а я другая муха!

Окраина

Отнес себя в разряд тупых,

как ствол того хозяина?

Пули влюбляются в таких,

пусть и немного траурно.

Но правда не выносит яркость,

а приглушает цвет…

Лишь исключение – кровью харкать.

На холст – позволит свет.

Не стоит думать что защитник,

нажал курок: «привет!».

Ты с ней гораздо беззащитней.

За ней – ты тот омлет.

Как в принципе и без нее,

зачем же хорохоришься?

Ну имя отстоишь свое -

после трусливо смоешься?

Частички пороха в руках,

в крови они по локоть…

Так и остался в дураках -

другие будут цокать.

*

Отнес себя в разряд тупых,

как ствол того хозяина?

Избавился от всех пустых -

тебя же ждет окраина…

Мрак

Когда солнце же вновь засыпает,

погружая планету во мрак…

Наступает на ней жизнь иная,

все идет по-другому – не так.

Все эмоции, чувства и мысли -

все вращается с новою силой.

Их поток в голове – он бесчислен,

не уверен, что все это было.

Реальность смешалась с фантазией -

все связалось в один лишь клубок.

Чем дальше все, тем несуразнее.

Да и вряд ли ты все это смог!

Как-то все перевернуто, спутано -

не найти там начала, конца.

Разгребать все – настолько же муторно,

что ты ждешь золотого венца.

Когда светом вновь мир оросится,

забурлит в венах каждого кровь.

Тебе просто придется смириться,

что вернутся они за тобой.

Крошка

Мое солнце со мной засыпает,

чтобы после проснуться с рассветом.

Мое время теперь наступает -

разобраться самой во всем этом.

В этом дне же, словах и поступках…

Подытожить все – наедине.

Мне нужна и такая минутка -

покопаться немного в себе.

Разрядиться, вложить это в строчки -

наркотиком стали стихи.

Расставить и в каждой, в них точки -

раз уж мысли для них все тихи.

Ты проснешься – увидишь тетрадку

и попросишь меня почитать…

Я отвечу так мягко, но кратко:

«тебе рано пока это знать».

Не хочу я навязывать это,

мир вокруг нас – для каждого свой.

Он не будет для всех фиолетов -

пусть один, но он мой, как и твой.

Я потом расскажу, как я вижу,

как я видела до и с тобой.

Может, вместе с тобою напишем -

какой может быть жизнь не такой.

Может, ты и меня поменяешь

и научишь писать чуть иначе.

Но пока ты про это не знаешь -

мой рассказ будет чуточку мрачен.

Если ты найдешь это чуть раньше,

я надеюсь – не сможешь читать.

Если сможешь, то все-таки, sunshine,

не ставь на себе ту печать.

Если кто виноват – не ты точно,

и никто не помог стать такой.

Я сама собой, я одиночка,

но с тобою я стала другой.

Стихи мои – лишь вдохновение,

полет мысли и ничего больше.

Где-то есть тут и мое же мнение,

но длилось оно уж не дольше…

Минуты, а может, секунды…

Больше дня – оно точно не шло.

Как бы ни были все они трудны -

уходили, как солнце взошло.

Я вижу, как ты улыбаешься,

от лучиков солнца в окошке.

Если б знала, как им излучаешься,

моя маленькая, сонная крошка!

Удав и голуби

«Удав в голубя не превращается,

как бы в перьях он там ни валялся.

Этот гад голубями питается,

и ими ж потом притворялся!».

И ведь каждый из нас хоть раз в жизни

попадался на эту уловку.

Поддавался его дешевизне

и падал же точно – прям в глотку,

Только выхода нет в твари, гадине.

И мы все в ней бродили, как соки.

Пока кто-то ни бил перекладиной -

повторять, заставляя, уроки.

Вновь и вновь тому бросая хлеба -

мы же ждали других его зрелищ.

Но и вновь разверзалось то небо: