15 ветреных лет - [9]
Самое сложное время в тюрьме проходило в подследственной камере-одиночке. Она была очень маленькая, все пространство: четыре шага вперед, четыре — назад. Так я ходил от стены к стене, изнывая от нехватки общения. Приручил мышку, не стал прогонять паука, который поселился на полке. Когда наступил канун Нового года, рядом со мной были только эти существа. Помню, я держал на ладони мышку и дул на паутинку, чтобы раскачать паука. Так мы общались. И в какой-то момент я ощутил полную гармонию с окружающим миром. Это было чудесно. Что бы ни происходило, главное — сохранять ощущение внутренней свободы. Я никогда не зависел от вещей, места, это меня и спасло.
И еще там, в камере, я иногда думал о том, как хорошо, наверное, быть музыкантом. Выдвигал стол на середину пространства, забирался на него как на сцену и пробовал петь. Мышь и паук были моими слушателями.
В лагере стало намного легче. Я жил полноценной жизнью: занимался спортом, работой, творчеством. В тюрьме можно нормально развиваться и получать образование. Большую часть времени проводил в спортзале. Я попал в тюрьму очень худощавым и там решил заняться бодибилдингом. У меня был блокнот с выписками из книг Джо Уайдера, за несколько лет я прошел все курсы его упражнений.
У меня сложились прекрасные взаимоотношения с остальными заключенными. Все знали, что я осужден несправедливо. В таких местах информация передается быстро: у человека уже есть определенная репутация еще до того, как он переезжает из СИЗО в колонию. Из-за моего несправедливого приговора ко мне относились уважительно. К тому же я постоянно принимал участие в спортивных и культурных мероприятиях вместе с другими заключенными. Там мне пригодилось умение играть в шахматы, иногда я сам организовывал турниры по настольным играм и футбольные соревнования. Еще я договорился с администрацией, чтобы рядом с бараками установили турники и брусья: в то время лагерь активно благоустраивался, я старался помочь. Не хотелось сидеть на месте, наоборот — я стремился к развитию.
В лагере была своя музыкальная группа. Я пробовал к ней присоединиться, но ребята не рассмотрели во мне музыканта. Тогда я договорился с ними, что буду приходить на репетиции как индивидуальный исполнитель. Они дали мне гитару, я много репетировал — в основном, разучивал песни Цоя. Работал по специальности: делал прицепы, ремонтировал КамАЗы. В жилой зоне у меня было что-то вроде своего гаража, где я возился с железом. Однажды у меня появилась идея, как приделать спальники к КамАЗам. Я взял обычные прицепы для легковых автомобилей, все рассчитал, разрезал и сварил. Водители были счастливы, и я таким образом обеспечил себе сезон комфортабельного проживания.
Самым знаковым моментом стало строительство храма. На территории жилой зоны была летняя площадка со скамейками, сценой, открытым кинотеатром. Нам объявили, что на этом месте будет построен храм. Заключенным разрешили помогать в работах, и все этому очень обрадовались, каждый пытался приобщиться. Фундамент был заложен в кратчайшие сроки. Я сделал капсулу времени: сварил ее из нержавейки, спрятал внутри послание, во имя чего возводится храм. Потом капсулу отдали в рабочую зону, где на нее должны были нанести гравировку.
И вот пришло время закладывать капсулу. Приехал поп, собрались люди. И тут выяснилось, что капсула осталась в рабочей зоне. Получилось так, что некому было ее принести. Я должен был что-то предпринять. Бросился через черный ход в рабочую часть. Это было нарушение, которое могло повлечь серьезные последствия, но я думал только о том, чтобы принести капсулу к котловану.
Когда я вернулся, все вели себя как-то странно: никто не хотел ее брать — ни заключенные, ни офицеры. Я просил то одного, то другого скорее передать капсулу священнослужителю: не знал, кто по правилам должен это сделать. В результате сам подошел к котловану. Поп указал, чтобы я положил капсулу под кирпич в фундаменте. Так я собственноручно заложил капсулу времени, пока поп читал молитвы.
Не знаю, может быть, в этот момент какие-то высшие силы обратили на меня внимание и послали благодать. Не прошло и месяца с закладки капсулы, как я узнал, что состоялся пересмотр моего дела и срок сократили более чем на год.
Уже на свободе я узнал, что родственники той девушки, из-за которой меня посадили, пытались забрать заявление, но было поздно. Злобы я не держу и не держал, и вообще не жалею об этом отрезке жизни, об этом опыте. Не будь его, я бы не стал тем, кто я есть.
Вернувшись из тюрьмы, я пытался устроиться в Таловой автослесарем, но это было сложно из-за устаревших документов. Пока я мотал срок, Советский Союз прекратил существование. Мне пришлось заняться получением нового паспорта. К счастью, обстановка в Молдавии к тому времени стабилизировалась, и я съездил на родину, чтобы выписаться. Затем последовали проблемы с получением гражданства. Нужно было прожить на территории России определенное время — и я его, по сути, к тому времени уже прожил, но в разных инстанциях мне никак не хотели засчитывать отсидку и требовали уплатить определенную сумму, которой я не располагал.
