13 маньяков - [106]
(Оставшиеся листки исписаны неровным скачущим почерком, сохраняющим, однако, при всех отличиях, заметное сходство с предыдущим текстом. Нет никаких сомнений, что писались все куски одной рукой. Но, скорее всего, последняя часть записывалась в спешке, а если судить по тому, как сильно измяты эти страницы, то и на малопригодной для письма поверхности.)
>Это ужасно, это чудовищно, это бессмысленно!
(…)
>Работаем… Связал крепко, пока хлороформ еще действовал, заткнул рот кляпом. Вешал на крюк – было тяжело, все-таки изрядно потолстела за последние пару лет, настоящая пышка стала.
(…)
>Когда пришла в себя, вырвал ей ноготь плоскогубцами. Все хорошо, стон приглушен даже внутри, снаружи вообще не слышно. На всякий случай еще раз заставил дышать химией, чтобы опять потеряла сознание. Лицо у нее мокрое от слез. Жалко… Пойду пацана приведу.
(…)
>Сын дома, с другом из школы. Спрашивал, не вернулась ли мама с работы, пришлось соврать.
>Волнуюсь, хорошо.
>Подумал о варианте с «нарастающим» по поводу школьного приятеля. Соблазн велик, только ведь его родственники будут беспокоиться, искать. Пришлось отказаться от идеи. Но это тоже правильно.
>Чистота эксперимента, следовать плану.
(…)
>Господи, что же я делаю?!
>Назад дороги нет.
>Впрочем, Бога тоже нет…
(…)
>Все получилось, как и задумывал. Повесил его рядом с матерью. Та уже пришла в себя, воет что-то сквозь кляп. Самое тяжелое впереди. Надо будет удалить кляпы, но пока не могу решиться, готовлю инструменты, боюсь глядеть на них, чтобы не…
(…)
>На улице темно, хоть глаз выколи.
>С этого и начнем.
(…)
>Кричит и плачет, ругается, умоляет не делать этого. Поздно, дорогая!
>Использовал шило на мальчишке. Ужасно! Глаз потек, сын… пацан… мальчик… сын потерял сознание, кажется. Может, так и лучше… для него… нет! Надо подождать… Нельзя ждать, можно использовать нашатырь! Так, а дальше что?
(…)
>Делал надрезы бритвой. Не смог! Невыдерзи… не выдержива… не выдержал!!! Уронил, бросил на пол… сам упал, ревел, забившись в угол…
>Ее крики сводят меня с ума, нет, другое, конечно, другое, мой маленький, сынуля, боже…
(…)
>Бороться с самим собой тяжелее всего, я знал. Назад дороги нет.
>Назад. Дороги. Нет.
>Назаддорогинетназаддорогинетназаддорогинет… Бесконечная прогрессия.
(…)
>Терпеть тяжело, больно, страшно. Думаешь, еще есть шанс бросить начатое?
(…)
>Снова взялся за бритву. Опять бросил. Не могу. Не-мо-гу.
>НЕ БУДУ!!!
(…)
>Хули ты все время визжишь, сука?!!
(…)
>Заткнись, твою мать, заткнись, твою мать, заткнисьзаткнисьзаткнись!!!
(…)
>…собрался… с силами… собрался… Возможно, если абстрагироваться…
(…)
>Сорвал с него кожу, лоскут, со спины.
(…)
>заткнитесь же…
(…)
>Жена, кажется, уходит куда-то. Закрыла глаза, больше не плачет, не вопит. Только скулит так тоненько-тоненько. Не знаю, что хуже. Буду… приводить ее в чувство.
(…)
>Отрезал сосок. Ковыр… ковырял в ране отверткой. Крови очень много. Мерзко. Весь в крови, мальчишка обмочился, жену рвало, ужасно, все ужасно! Надо пойти почиститься, помыться… Нет! Чистотаэксперимента – беспрерывность.
(…)
>Господи, ежели Ты есть, останови меня, не дай мн сделать этог.
(…)
>Закончил с ногтями. Вернулся к ребенку. Зубы. Дальше пойдут зубы.
(…)
>Она воет. Теперь воет, я понял. Это один кошмарный бесконечный однотонный звук. Мальчик затих. Жаль.
(…)
>Замолкни, сука!!!
(…)
>…отрезал язык. Все равно воет. Давится кровью и воет.
(…)
>Выпотрошил. Он все раа… рааа… ВСЕ РАВНО МЕРТВ!!!
(…)
>поскользнулся и упал, стукнулся головой, но сознания не терял, лежал, думал про ее уши, встал отрезал.
(…)
>Господи, убей меня, прошу, на одного Тебя уповаю, Тебе верую, убей меня.
(…)
>…онакричитсноваисноваисноваиснвнаивансовссвиноаяииии…
(…)
>гогсподибожмойон… он, мертвый, тоже сейчас кричит.
(…)
>Молчание. Кончено. Я был прав. Нет удовольствия большего, нежели это. Ничто не сравнится с силой эмоции, захлестывающей мое существо. Благословенная, ниспосланная свыше, кристальная, всевечная, райская, блаженная, неповторимая, любезная, желанная тишина.
На этом записки заканчивались.
Друг мой, как и обещал, забрал бумаги спустя несколько дней. Я ничего не сказал ему о прочтенном, даже начал с той поры избегать его – не то чтобы специально, но просто перестал заходить к нему в гости, да и он ко мне тоже. Словно пустынная полоса пролегла между нами – пустынная, но настолько широкая, что преодолеть ее было выше моих сил. А еще я долго ходил как сомнамбула, не реагируя на приветствия знакомых на улице, а однажды, выходя из дома, даже забыл запереть за собой дверь. К счастью, квартирка осталась нетронутой, в этом смысле мне повезло.
Только теперь я решительно не выношу тишины. Находясь в одиночестве, что мне всегда было привычно, я теперь включаю радио погромче. Или телевизор. Или магнитофон.
Благословенная тишина…
Это слишком для меня страшно.
Безумцы, создавшие эту книгу
Максим Кабир – украинский русскоязычный поэт и писатель, автор книг «Письма из бутылки», «Татуировщик», «Культ», участник музыкального проекта «Джовинеца», лидер литобъединения «Эротический марксизм», коммунист, в общем – совершенный (во всех смыслах) безумец. Рассказы Максима публиковались в различных изданиях и антологиях («Пазл», «Альфа-самка», «Неадекват»).
Монстров не существует!Это известно каждому, но это – ложь. Они есть. Чтобы это понять, кому-то достаточно просто заглянуть под кровать. Кому-то – посмотреть в зеркало. Монстров не существует?Но ведь монстра можно встретить когда угодно и где угодно. Монстр – это серая фигура в потоках ливня. Это твари, завывающие в тусклых пещерах. Это нечто, обитающее в тоннелях метро, сибирской тайге и в соседней подворотне.Монстры – чудовища из иного, потустороннего мира. Те, что прячутся под обложкой этой книги. Те, после знакомства с которыми вам останется лишь шептать, сбиваясь на плачь и стоны, в попытке убедить себя в том, что:Монстров не существует… Монстров не существует… Монстров не существует…
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Мифический Жнец, старуха с косой, гниющие зомби или просто увядший цветок – у смерти много лиц, но ее настоящий лик никому из живых неведом. Смерть – Великое Неизведанное. Смерть – Великое Неизбежное. И как все незнакомое, но грядущее – смерть пугает. В этой антологии собраны рассказы и повести о смерти и мертвецах. От самых экзотических (хоррор-вестерн от Максима Кабира, самурайский эпос Дмитрия Костюкевича) до простых, каждому понятных и близких (истории Алексея Шолохова и Майка Гелприна). И даже без черного юмора не обошлось, и некрореализму в традициях Мамлеева есть место на страницах этой книги. Ведь у смерти так много лиц… Вот они, перед вами, эти лица.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Страх может подчинить. Со страхом можно бороться и одолеть его, но… страхом также можно и восхищаться. Разве не красива по-своему ведьма, которая жаждет вечной любви? А как прекрасно древо, проросшее из сточной воды в старом подвале! Прикоснитесь к вещам, которые кто-то забыл в электричке, загляните на минутку – и навсегда – в заброшенный видеосалон. Пройдите по замерзшим каналам Петербурга и полистайте программку любительского театра возле Фонтанки. Почувствуйте страх. Почувствуйте ужас. Ощутите, как его ржавые крючья вонзаются в сердце, чтобы выудить наружу то, что доселе вам было неведомо… ВОСХИЩЕНИЕ.
Хоррор.Детские страхи материализовались. Некий «дядя» заводит вполне живых детей наподобие механических игрушек, вставляя им в спины и проворачивая большого размера ключ…
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.