13 черных кошек и другие истории - [6]
Эх, коротка память у Ибрагима! Как быстро забывает он некоторые важные вещи! Разве «Красная звезда» не помогала партийной ячейке? Стоило Ибрагиму сказать — ребята всё делали. А разве сам Муса плохой помощниц? Пусть Ибрагим вспомнит тот летний день, когда на село налетела кулацкая банда!
Тогда Ибрагим лежал на нарах, желтый от лихорадки. Бандиты уже приближались к Мустафино. К Залиловым прибежали два члена партийной ячейки. Они подняли Ибрагима на руки и понесли.
— Постойте, — сказал он у порога. — Муса, спрячь вот это так, чтобы никто не видел. — Ибрагим вынул из-за пазухи узелок.
— Наган? — радостно спросил Муса.
Брат что-то невнятно прошептал. Товарищи унесли его и укрыли в лозняке.
Прижимая узелок к груди, Муса умчался в дальний угол двора. За ним прибежала и сестра Зейнаб. Они спрятали таинственный узелок.
— А что в нем? — спросила Зейнаб.
— Ясно, наган, — ответил Муса.
— Я пощупала: и вовсе там не наган, а бумаги.
— Пусть бумаги, но зато очень важные!
Когда красные конники прогнали бандитов, Ибрагим вернулся домой и тотчас спросил:
— Муса, что я тебе давал, цело?
Мальчик убежал и вернулся с узелком. Тогда старший брат обнял — младшего и сказал:
— Молодец!
Так и сказал, а теперь все позабыл. Вспоминая об этом, Муса задумчиво глянул в окно. Отряд уходил из села.
Мустафино осталось позади. Отряд шел навстречу ветру. Надо было спешить, чтобы вовремя попасть в назначенное место. Верстах в двадцати пяти от села, там, где равнину пересекают глубокие балки, к утру предстояло занять боевой рубеж. Туда же должны прийти и другие отряды самообороны. Бандитам готовилась засада.
Дорога расползлась бурой жижей. Вязли ноги. Бойцы тяжело дышали. В середине пути отряд настигли сизо-черные тучи. Распластавшись на полнеба, они грянули холодным дождем. К исходу дня командир разрешил сделать привал. Разводить костры он запретил. Бойцы жевали липкий хлеб. На холме выставили часового.
Тучи промчались. Небо сделалось пепельно-серым. Короткий отдых подходил к концу.
Послышался простуженный голос часового:
— Эй, командир, по дороге кто-то бежит!
— Кто?
— Вроде малец какой-то.
Ибрагим вместе с командиром и несколькими бойцами вышел на дорогу. Действительно, к ним катилась маленькая фигурка, путаясь в длинном пиджаке.
Человек был все ближе, и бойцы увидели круглое смугловато-красное лицо. Старый картуз сползал с вихрастой головы. На ногах — лепешки грязи.
— Муса! — ахнул Ибрагим. — Что стряслось дома?
— Ничего.
— Так зачем ты сюда? Я же сказал: сиди дома!
Муса, прищурив глаз, улыбнулся:
— Я и сидел дома… А потом пошел…
— Что ж ты раньше-то не догнал? — засмеялись бойцы. — Ноги коротки?
— Давно бы мог догнать, да не хотел. От деревни было близко, назад отослали бы, — деловито объяснил мальчик.
— Ну, погоди, — без злости сказал Ибрагим, — вернемся домой, будет тебе.
Отряд снова двинулся навстречу ветру. В хвосте колонны в ногу с бойцами шагал Муса.
На рассвете чуткую степную тишину разбудили выстрелы. После первого залпа несколько бандитов упало с коней, остальные рассыпались по степи и открыли беспорядочный огонь.
Бойцы залегли на крутом берегу балки, откуда было видно далеко окрест. Вскоре кулацкая банда стала отвечать дружными залпами. Бой затянулся.
О Мусе забыли. Первые выстрелы заставили его плотно прижаться к мокрой глине. Сразу перехватило дыхание. Но никто не смотрел в сторону мальчика, никто не заметил его страха. Оправившись от испуга, Муса уже спокойнее стал наблюдать за боем.
— Эй, — прокричал ему в самое ухо рослый рыжеволосый боец. — Уползай отсюда!
Мальчик подался немного назад, спустился по пологому откосу, но и отсюда была хорошо видна вся цепь отряда, растянувшегося вдоль балки. Над головой тонко пели пули: вжи… вжи… Их пчелиный рой становился все гуще, но Муса не обращал на это внимания. Его захватила картина боя.
Вдруг рыжеволосый боец громко и натужно крякнул и приник; к земле. Винтовка уткнулась в грязь.
— Дядя! — крикнул Муса. — Дяденька!
Боец не отвечал. Работая локтями, Муса подполз к нему. На плече рыжеволосого расплывалось темно-бурое пятно. Лежавший слева пожилой боец крикнул:
— Чего смотришь? Оттащи и перевязывай.
Муса что есть силы вцепился в облепленный грязью сапог, но раненый не сдвинулся с места. Мальчик обхватил его вокруг пояса — руки не сходились, и Муса уцепился за шинель. Напружинив мускулы до боли, он потянул грузное тело бойца под откос.
Рыжеволосый застонал, с трудом пошевелил губами:
— Ранили меня, браток…
Мальчик выпростал его руку из рукава и перевязал обрывками рубахи.
— Вот и спасибо, малец, — сказал раненый. — Пошукай у меня в кармане, там кисет с табаком.
Муса свернул толстую самокрутку и вставил ее в губы бойца.
— Ловкий ты, татарчонок, — ласково произнес боец, — справный… А винтовка моя где?
— Тут она, рядом.
— Вот незадача! Стрелять не могу, патроны даром пропадают… Собери-ка их да отнеси брату.
Чувствуя на груди холодок металла, Муса пополз вдоль цепи. Ему уже не казалось, что пули летят сплошным роем. И когда одна цокнула рядом о камень, мальчик только вздрогнул и пополз быстрее.
Взглянув на брата через плечо, Ибрагим спросил:
— Зачем сюда?
Рассказ о мальчике, который заблудился в тайге и нашёл богатое рыбой озеро, названное потом его именем.«Это озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно. Небольшое, зато памятное для Васютки. Еще бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальчишки — озеро, названное его именем! Пускай оно и не велико, не то что, скажем, Байкал, но Васютка сам нашел его и людям показал. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что все озера уже известны и что у каждого есть свое название. Много еще, очень много в нашей стране безымянных озер и речек, потому что велика наша Родина и, сколько по ней ни броди, все будешь находить что-нибудь новое, интересное…».
Рассказы «Капалуха» и «Весенний остров» о суровой северной природе и людям Сибири. Художник Татьяна Васильевна Соловьёва.
1942 год. В полк прибыли новобранцы: силач Коля Рындин, блатной Зеленцов, своевольный Леха Булдаков, симулянт Петька. Холод, голод, муштра и жестокость командира – вот что ждет их. На их глазах офицер расстреливает ни в чем не повинных братьев Снигиревых… Но на фронте толпа мальчишек постепенно превращается в солдатское братство, где все связаны, где каждый готов поделиться с соседом последней краюхой, последним патроном. Какая же судьба их ждет?
Виктор Астафьев (1924—2001) впервые разрушил сложившиеся в советское время каноны изображения войны, сказав о ней жестокую правду и утверждая право автора-фронтовика на память о «своей» войне.Включенные в сборник произведения объединяет вечная тема: противостояние созидательной силы любви и разрушительной стихии войны. «Пастух и пастушка» — любимое детище Виктора Астафьева — по сей день остается загадкой, как для критиков, так и для читателей, ибо заключенное в «современной пасторали» время — от века Манон Леско до наших дней — проникает дальше, в неведомые пространственные измерения...
Рассказ опубликован в сборнике «Далекая и близкая сказка».Книга классика отечественной литературы адресована подрастающему поколению. В сборник вошли рассказы для детей и юношества, написанные автором в разные годы и в основном вошедшие в главную книгу его творчества «Последний поклон». Как пишет в предисловии Валентин Курбатов, друг и исследователь творчества Виктора Астафьева, «…он всегда писал один „Последний поклон“, собирал в нем семью, которой был обойден в сиротском детстве, сзывал не только дедушку-бабушку, но и всех близких и дальних, родных и соседей, всех девчонок и мальчишек, все игры, все малые радости и немалые печали и, кажется, все цветы и травы, деревья и реки, всех ласточек и зорянок, а с ними и всю Родину, которая есть главная семья человека, его свет и спасение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.