1225 - [2]
– Достопочтенные братья мои, – голос Магистра был звучным, тягучим, приветливым и, в то же время, насыщен металлическими обертонами человека, наделённого огромной властью. – Рад приветствовать вас в добром здравии в сей поздний час. Сегодня нам предстоит определить точную дату начала нашей святой миссии по покорению тёмных восточных варваров, ложную веру исповедующих. Два года мы тайно вели подготовку святого похода. За это время мы составили детальные карты западной Руси и подготовили многочисленное войско закалённых в боях, верных Христу воинов-братьев. Великая миссия выпала нам от Кесаря и самого Папы Бенедикта! И на сей раз мы сталью и огнём покорим этих безбожников. Но для начала поднимем кубки и выпьем за процветание нашего святого ордена!
– За орден Пресвятой Девы Марии! Amen! – Фридрих поднял кубок.
– За дело Христа Господа! Eius voluntatem implere hic sumus! – набожно и леденяще проголосил Гюнтер и также вознес кубок красного ввысь.
Осушив кубки наполовину рыцари отодвинули их на край стола. Ландмейстер Фридрих фон Вильденберг развернул на столе сверток из плотного пожелтевшего пергамента – карту с планом предстоящего похода, на которой скрупулезно и очень подробно были нанесены границы королевств, княжеств, лесных массивов, горных гряд, рек, озёр и перевалочных баз. Именно он в течение последних полутора лет детально планировал оптимальный маршрут нападения, обеспечивающий как максимально быстрое и скрытое передвижение армии, так и удобное, лёгкое пополнение провизии. Обсудив маршрут, тевтонцы остались крайне довольны столь детально проработанному плану и, предвкушая лёгкий, но чрезвычайно значимый для ордена поход, вновь подняли кубки красного вязкого вина, осушив их уже полностью. Затем Магистр дал слово Комтуру. Гюнтер Альтенбург отвечал за боевую подготовку божьих воинов Христа и за тактику ведения боя. Он доложил, что для сего похода уже собрано 20-ти тысячное отборное войско, наполовину укомплектованное закалёнными в боях ветеранами, до мозга костей преданными учениям истинной католической церкви и жаждущих распространять свет Бога нашего – Христа Спасителя.
– Мы будем применять нашу излюбленную тактику боевого построения, доведённую и вымуштрованную до безупречия! По центру первыми наступают стройными рядами отряды наших арбалетчиков. За ними след в след пойдут хоругви хорошо защищенных броней и тевтонскими широкими щитами пикинёров. Арбалетчики, выйдя на расстояние выстрела, будут стремиться нанести максимальный урон ядру армии противника. В случае опасности сближения они спешно отойдут за спины пикинёров, которые свяжут центральные атакующие силы противника боем. В это время наша тяжело бронированная и вооруженная конница рыцарей, выстроившись в клин с правого и левого флангов, будет натиском сминать противника, осуществляя столько налётов, сколько потребуется для обращения варваров в трусливое бегство! – В пылу своей речи Комтур пристукнул облаченным в кольчужную рукавицу кулаком по столу. Звон металлических колец на мгновение заполнил комнатное пространство, после чего он заключил, – войско готово и жаждет идти в бой, Великий Магистр! На сей раз богопротивные отступники будут либо обращены, либо уничтожены целиком.
– Вижу, – в голосе Магистра заиграли новые ноты неизбежности предстоящего триумфа, – вы оба достойно провели подготовку к грядущей миссии, братья. Я верю в наш успех и всем сердцем желаю поскорее выдвинуться в крестовый поход, но мы должны сохранять хладнокровие и завершить подготовку. На следующей неделе в крепость Розенау прибывает последний полностью укомплектованный пятитысячный отряд. Устроим финальные совместные учения всех родов войск и через полтора месяца выдвинемся в поход! Только строжайше вас предупреждаю – хранить в тайне дату начала нашей миссии даже от своих приближенных военачальников! Никто, слышите, никто не должен знать точной даты! Слишком многое поставлено на кон, и ни дай Бог эта информация просочится за пределы ордена! Виновные будут жестоко казнены нашими лучшими братьями – инквизиторами. Объявим о походе командирам ровно за 5 дней, чтобы готовили армию!
В это время, едва заметный, глухой звук донёсся откуда-то с крыши башни – будто ворона ударила клювом по черепице и затихла. Магистр резко повернул ухо к потолку и начал вслушиваться. Тишина окутала комнату, и лишь потрескивание дубовых дров изредка её нарушало. Магистр осторожно подкрался к окну башни – за ним светил молодой месяц, и, на мгновение, вдоль окна промелькнул ночной филин, слегка задев крылом нос каменной горгульи – приоконного стража. Висевшая из носа сосулька откололась и улетела куда-то вниз в непроглядную тьму. Генрих фон Ротенштайн вздохнул с облегчением и вернулся за стол, усевшись на своё место спиной к камину.
– Итак, – сказал он, – братья мои! Вы все не раз уже сталкивались с дикими, богомерзкими русичами, неся им, неразумным, свет нашего учения. И не мне вам говорить о гордыне и упрямстве этих безбожных дикарей! Посему в грядущем походе приказываю вам не жалеть ни женщин, ни детей, ни стариков! Рубите их железом, жгите огнём нещадно! И да не дрогнет рука ваша, приближающая Царствие Небесное в эти дикие и тёмные земл… – магистр не успел закончить мысль.
