12 правил жизни. Противоядие от хаоса - [29]

Одного только порядка недостаточно. Вы не можете оставаться в стабильности, безопасности, да еще и в неизменности, потому что все равно существуют жизненно важные вещи, которые нужно узнать. Но и хаос – это может быть слишком. Вы не сможете долго терпеть, как вас затапливает новой информацией, которую вы должны узнать, если ее объем превосходит ваши возможности. Поэтому одной ногой нужно опереться на то, чем вы овладели и что поняли, а другой – на то, что вы сейчас изучаете и чем овладеваете. Теперь вы поместили себя туда, где экзистенциальный ужас под контролем, но где вы остаетесь бдительными и вовлеченными. Вот где есть чем овладеть и где есть возможность стать лучше. Вот где надо искать смысл.

Райский сад

Как вы помните, мы уже говорили о том, что истории, изложенные в Книге Бытия, – это сплав из нескольких источников. Из более нового «Священнического кодекса» (Книга Бытия), в котором описано происхождение порядка из хаоса, вытекает вторая, еще более древняя часть – «Яхвист», часть, которая начинается с Книги Бытия. Источник под названием «Яхвист», который использует имя YHWH, или Яхве, для представления Бога, содержит историю об Адаме и Еве, а также более полное толкование событий шестого дня творения, к которым отсылает «Священнический кодекс». Связь между историями, похоже, является результатом их тщательного редактирования человеком или людьми, которые библеистам известны только как Редактор – именно он (или они) сплел истории друг с другом. Это могло произойти, когда по той или иной причине объединились народы, придерживавшиеся двух разных традиций. Как следствие, нелогичность смешавшихся между собой историй росла, повествование становилось все более неуклюжим, и это обеспокоило кого-то сознательного, смелого и одержимого тягой к согласованности.

Согласно истории сотворения из «Яхвиста», Бог сначала создал ограниченное пространство, известное как Эдем (на арамейском, предполагаемом языке Иисуса, это значит «хорошо увлажненное место»), или Парадиз (pairidaeza на древнеиранском или авестийском, что переводится как «огражденный, защищенный участок» или «сад»). Бог поместил туда Адама вместе со всем многообразием фруктовых деревьев, два из которых были отмечены особо. Одно из них было Древо жизни, другое – Древо познания добра и зла. Бог сказал Адаму, что тот может есть сколько угодно фруктов, когда захочется, но добавил, что Древо познания добра и зла под запретом. После этого Он создал Еву, партнершу Адама[5].

Поначалу, только оказавшись в раю, Адам и Ева не кажутся особо сознательными, и уж тем более застенчивыми. Как утверждается в истории, прародители были голыми, но не испытывали стыда. Такая формулировка предполагает, во-первых, что это совершенно естественно и нормально для людей – стыдиться собственной наготы, иначе об ее отсутствии ничего не пришлось бы говорить, и, во-вторых, хорошо это или плохо, но с нашими прародителями было что-то не так. Бывают, конечно, исключения вроде эксгибиционистов, но в целом единственные, кто сейчас не устыдился бы своей наготы в общественном месте, – это те, кому еще нет трех лет. Весьма распространенный кошмар – внезапно оказаться голым на сцене перед толпой.

В третьей главе Книги Бытия появляется змей, причем сначала, кажется, змей на ножках. Одному Богу известно, зачем он впустил или сам поместил подобное создание в сад. Я долго бился над разгадкой. Кажется, это отчасти рефлексия на тему дихотомии порядка и хаоса, характеризующая весь накопленный опыт, при этом Рай служит обитаемым порядком, а змей играет роль хаоса. То есть змей в Эдеме значит то же самое, что черная точка на стороне ян в даосском символе совокупности, – таким образом возможность неизвестного, революционного внезапно проявляет себя там, где все выглядит спокойным.

Кажется попросту невозможным, даже для самого Бога, сделать ограниченное пространство полностью защищенным от всего внешнего – только не в реальности с ее необходимыми границами, окруженными трансцендентным. То, что снаружи, – хаос – всегда проползает внутрь, потому что ничто не может быть полностью ограждено от остальной реальности. Значит, даже самое безопасное пространство неизбежно таит в себе змею.

Настоящие, обычные змеи всегда обитали в траве и на деревьях в нашем изначальном раю – в Африке⁴⁶. Даже если бы их всех каким-то непостижимым образом изгнал оттуда некий первобытный Святой Георгий, змеи остались бы жить в форме наших первобытных конкурентов, действующих как враги (по крайней мере с нашей ограниченной, внутригрупповой, завязанной на кровном родстве точки зрения). В конце концов, недостатка в конфликтах и войнах между нашими предками, жившими в племенах или как-то иначе, не было⁴⁷.

Да даже если бы мы победили всех змей, что осаждают нас со стороны и в обличье рептилий, и в человеческом обличье, мы все равно не были бы в безопасности. Мы и сейчас не в безопасности. В конце концов, мы видели врага, и он – это мы. Змей обитает в каждой душе. Насколько я могу судить, это и есть причина странного христианского утверждения, наиболее четко выраженного Джоном Мильтоном, что змей в саду Эдема был также самим Сатаной, воплощенным духом зла. Важность этой символической и столь блестящей идентификации трудно переоценить. Именно через такие тысячелетние упражнения в воображении и развилась идея абстрактных моральных концепций со всеми вытекающими. Неосознанная нами работа была направлена на идею Добра и Зла и на их окружение – на метафору, подобную сну.