112 дней на собаках и оленях - [62]
Строится новый, советский Якутск. Бревенчатыми высокими корпусами поднимаются в столице Якутии новые здания.
Мороз пятьдесят восемь градусов. Весь Якутск снова окутан туманом. И только в полдень улучшилась видимость.
Я стою на берегу зимней Лены. Неохватна ее богатырская ширь. Вблизи — стройка. Это будущая центральная электрическая станция. У ленского великого водного пути, уходящего до Ледовитого океана, на цементных башмаках поднимаются ее корпуса.
Собаки, олени, кони, самолеты — живая диаграмма движения! Жирник-ээк, камелек и лампочка Ильича — живая диаграмма света и тепла!
Первым пилотом над Леной летал Ефим Михайлович Кошелев, один из ветеранов советской морской авиации. Я встречался с этим мужественным человеком в Ледовитом океане. Некогда Кошелев летал на фронты гражданской войны. Он первым залетел на остров Врангеля.
Кошелев рассказывал мне, как впервые он садился на северной Лене, где никогда до того не видели самолета.
— Думали, что зверь какой летит, обстреливать нас собирались охотники. Прилетели к Булуну. Когда виражил, видел народ, а сел — никого! Что за чудо! Надо самолет вытаскивать, одним летчикам эта работа не под силу. Стоим, ждем. Прождали минут двадцать, показывается один местный житель. Вижу у него значок на груди. Я к нему:
— Что же ты, милый, нас опасаешься, а у самого аэроплан на груди! — и тычу ему легонько пальцем в значок.
Он засмеялся.
— Помощь нам нужна, милый, люди нужны! — говорю я ему.
Он засмеялся, убежал. Народ собрался, помогли. Расхрабрились жители, просят покатать на самолете.
Взяли двух якутов в машину, дали полный газ и — в воздух!
Сидят наши пассажиры, напыжились, глазами водят по сторонам, а шеей не двигают. Прилетели на место, подходит к нам один из пассажиров и говорит:
— Тут недалеко, километрах в пятистах, именины у товарища, нельзя ли на вашей быстрой нарте туда махнуть?
Мы объяснили ему, что скоро здесь пройдет воздушная линия, тогда можно будет хоть на именины, хоть на свадьбу летать. А сейчас бензина — в самый обрез!
Пассажир остался явно недоволен.
Летчик Кошелев сказал правду жителю Якутии.
Якутское небо расчерчено ныне авиалиниями. На север, на юг, на восток каждый день летят из Якутска самолеты.
Якутия снабжается не только по суше, но и по воздуху.
Советскими моряками совершено открытие Якутии с моря. Каждый год идут в Тикси морские караваны с грузами для социалистической Якутии.
Реки Якутии обзавелись пароходами и баржами. Недавно дикие и необследованные, они служат социализму вместе с другими реками Советского Союза.
Я видел фундамент Якутской теплоцентрали.
Я видел новостроящуюся электростанцию, кожевенный завод, затон и лесопильные заводы.
В царское время говорили:
«Якуты должны быть счастливы, что необразованны, иначе бы они поняли, в какой нищете живет их народ».
Грамота проникла теперь в самые отдаленные якутские юрты, к самым берегам Северного Ледовитого океана.
И якуты счастливы потому, что теперь, овладев грамотой, они идут далее к овладению богатствами своей большой земли.
Якутские рабочие счастливы, что получают образование, и понимают, в каком богатстве будут жить все свободные народы Якутской Автономной Советской Социалистической Республики.
Телефон, радио, самолеты приблизили к Москве самые отдаленные уголки Советского Союза, а еще больше приблизило к Москве людей с далеких окраин учение Ленина — Сталина.
Чукотский окружком партии шлет своих лучших людей учиться в Хабаровскую краевую партийную школу. Якуты у себя в родном Якутске овладевают теорией марксизма-ленинизма.
Якут и чукча командуют судном, ведут самолет, пишут научные труды, лечат своих сограждан, учат их в школе…
Якут и чукча работают на радиостанции, ездят на нартах с лекциями по тайге и тундре, руководят жизнью на своей северной земле. Они знают, что такое сталинская пятилетка, что дает она стране и как поднимает Якутию и Чукотку.
Не обманывают чукчу, как прежде, американцы-контрабандисты. Закрыта им навсегда дорога к советским окраинам. Советская торговля — в руках советских людей на нашем Севере.
— Меченьки! — Хорошо! — говорят чукчи про новую жизнь.
— Учугей! — Хорошо! — говорят якуты.
— Учугей! — Меченьки! — говорят они посланцам Сталина — ученым, морякам, летчикам, работающим на Крайнем Севере.
Теперь уже не ездят полгода, подобно Там-Таму, из Островного в Анадырь. Такое расстояние покрывается за день. Не дивятся северные люди, завидя самолет.
Я смотрю на бревенчатые постройки Якутска, на его старинную сторожевую башню, служившую некогда одной из опор якутского острога, и вспоминаю стихи декабриста Рылеева.
В эту страну стали ссылать при царе Алексее Михайловиче. Ссылали сюда чернокнижников за «тайное и богомерзкое общение с нечистой силой». Ссылали сюда участников московского «медного» бунта. «На житье на Лену» отправлялись стрельцы. Много декабристов томилось в якутской ссылке. Здесь были Бестужев-Марлинский, Муравьев-Апостол. Здесь были польские повстанцы. В Вилюйском остроге находился великий русский патриот, ученый и революционер Николай Гаврилович Чернышевский. Ссылались в Якутию и народовольцы. За отказ присягнуть новому царю Александру III был сослан в Якутскую область писатель Короленко. Будучи ссыльным в Перми, он не подписал предложенный ему «присяжный лист»… В Якутии Короленко написал свой знаменитый рассказ «Сон Макара».
