11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города - [61]

Врач, как правило, пытается уйти от ответственности в той форме, в которой ее требует пациент. Потому что пациент обычно ждет от доктора той меры ответственности, какую врач не может ему обеспечить. «Дайте мне гарантию, что я пропью эти таблетки и вылечусь». Доктор говорит: «В принципе, если вы будете соблюдать диету, режим дня и т. д., есть вероятность, скорее всего, что ваше состояние в ближайшие три года не будет таким, что потребуется оперативное вмешательство».

– Андрюша, это приговор.

– Первое, что обязан ответить врач на завуалированную просьбу пациента обессмертить его: «Этого не будет никогда!» – строго говорит доктор. – Если пациент спросит: «Что я должен делать, чтобы попытаться улучшить состояние своего здоровья?», то врач, поверь мне, отнесется к нему иначе. Пациент при этом должен понимать, что он, скорее всего, не сможет исцелиться полностью, потому что невозможно избавиться от хронического пиелонефрита, например. Зачастую и мигрень лучше лечится временем и естественными гормональными перестройками в организме, нежели таблетками.

– Ну, ты меня расстраиваешь…

– И это мне говорит образованный человек! Ну и что ты с этим будешь делать?! «Чу-да! Чу-да!» – и в воздух чепчики бросали… А врач в поликлинике должен это сказать не просто абстрактно, а конкретному больному: «Друг, у тебя не вылечится то-то и то-то». Ну, нет в природе таких болезней, которые не переходят в хронические или не оставляют после себя каких-то неприятных последствий. За редким исключением. Даже после насморка изменится состояние носоглотки, а после аппендицита останутся спайки в животе. Да, вот такой у нас организм. Только почему претензии к доктору, а не к Господу Богу?

Медицина занимается двумя вещами: она вытаскивает людей с того света (это самая главная ее задача – не дать человеку умереть), а вторая задача – перевести заболевание из «острого» в «хроническое». Хроническое – не значит, что оно всегда болит. Просто если ты болел, у тебя поврежден тот или иной орган. Но это не означает, что он не работает и что ты потеряешь трудоспособность. Нет, он работает, но не так хорошо, как до болезни. Вот ты ударила свою машину, ее починили. Все вроде бы хорошо, но потом с проводкой что-нибудь, или еще какая-нибудь дребедень вылезет. Это же жизнь!

Конечно, существуют серьезные травмы позвоночника, когда человек оказывается обездвижен, крайние формы диабета или эндартериит, когда вынужденная мера – ампутация конечностей. Да, вот такая правда жизни. Но если лечиться нормально – то есть своевременно и полноценно, то ведь можно и не довести до ампутации. А мы как рассуждаем: раз врачи у нас плохие, мы к ним ходить не будем, рекомендации их выполнять не будем и помрем благополучно. Всей медицине назло. Отомстим эскулапам.

Честно говоря, я никак не могу запомнить, в каких ситуациях нужно прикладывать грелку, а в каких – лед. Я в этом смысле – правильный пациент: в случае неприятности обязательно вызову врача или хотя бы проконсультируюсь в аптеке.

Но не все такие образцово-показательные личности, как я. Совсем недавно одна моя коллега пришла на работу с распухшей коленкой. Случай банальный: поскользнулась, упала. Почему Вика сразу не обратилась к врачу? Потому что знала, что «при ушибе надо то ли погреть, то ли похолодить».

Мой знакомый хирург – замечательный, кстати, специалист – говорит, что нередко ампутировать конечности приходится именно потому, что пациент, занимаясь самолечением, между «погреть» и «похолодить» выбрал не тот вариант.

– Согласна. Мы ведем себя неправильно, избегая визитов к специалистам. Но вот что я тебе скажу. И меня, представь, поддержат миллионы: народ боится врачей. Да, наверное, это глупо, но совершенно объяснимо. Во-первых, никому не нравится идея про хронические болезни, все хотят чуда, которое, кстати, обещают экстрасенсы. А во-вторых, отношение, с которым человек сталкивается в поликлинике или в больнице, только усугубляет его и без того печальное положение.

Извини меня, конечно, за занудство, но позволь процитировать тебя же из предыдущей главы: «Почему экстрасенсы пользуются огромной популярностью у населения? Потому что эти люди продают не колдовство, а надежду. Потребность в надежде – велика и огромна, а сама надежда действительно обладает огромной ценностью». Отказывая пациенту в праве на надежду, врачи сами гонят его к колдунам.

Полагаю, Курпатов понимает, что его соавтор не обращается за рекомендациями к «волшебникам»?

– Мне не надо, чтобы доктор рыдал у моей постели, но я хочу, чтобы мы были единомышленниками в борьбе с болезнью.

Этот ужас я до сих пор вспоминаю с содроганием. Я попала с больницу с непонятным для меня диагнозом: четыре слова, звучавшие загадочно и довольно изящно. Видя, что название болезни не производит на меня никакого впечатления, врачи, собравшиеся в палате, сочли своим долгом торжественно объявить: «Это очень тяжелая болезнь». Наверное, им показалось, что я недостаточно сникла. Подумав, заведующая отделением добавила: «Вы даже не представляете, насколько тяжелая».

Так началась моя борьба за выживание. Я боролась с болезнью, и мне очень хотелось, чтобы доктора были в моей команде. Но они оставались в роли строгих судей, выписывающих мне штрафные очки за неудачи.