101 миниатюрный детектив - [27]

Для криминалистов здесь важен другой момент: в ходе этого сложного исследования подтвердилась гипотеза о том, что почерк индивидуален и неповторим, поэтому его нельзя абсолютно точно подделать не только при буквенном или цифровом, но и при нотном письме. Стало быть, любой выполненный рукой человека письменный знак в принципе может точно указать на своего исполнителя.

На три волоска от оригинала

То яркое весеннее утро комиссар парижской полиции запомнил на всю жизнь, правда, позднее оно вспоминалось ему только в мрачных тонах. Еще бы! Ведь именно тогда на его стол легло заключение экспертной комиссии, в котором говорилось, что купюры номиналом в несколько сотен франков, присланные из Национального банка, — очень искусная подделка.

Много дней бились эксперты, отыскивая признаки фальсификации. Вначале они подвергли тщательнейшему химическому анализу бумагу подозрительных банкнот, но она оказалась настоящей или точно такой же, какую делают на государственной фабрике. Исследовали краски, которыми на купюры наносится специальный узор, — они были неотличимы от используемых на печатном дворе Государственного банка.

Однако труды экспертов были не напрасны. При фотосовмещении с очень большим увеличением им удалось установить отличие фальшивых купюр от настоящих: на голове нарисованного Наполеона Бонапарта — несколько лишних волосков, да еще одна из цифр смещена на десятые доли миллиметра. И все.

С такой виртуозно точной подделкой денег специалисты столкнулись впервые. По их единодушному мнению, изготовлением клише для печатания фальшивок занималось никак не менее дюжины искуснейших фальшивомонетчиков, каждый из которых специализировался на одном, строго определенном участке рисунка.

Кончив читать заключение, комиссар удовлетворенно потер руки, предвкушая сенсацию. Перед глазами поплыли огромные заголовки в газетах: «Комиссар полиции против корпорации фальшивомонетчиков», «Фальшивомонетчики века за решеткой», «Комиссар полиции спас банк Французской республики».

Он вызвал секретаршу и продиктовал рапорт, в котором просил начальство отсрочить отставку до поимки банды фальшивомонетчиков. Разрешение было дано.

Уж поругал себя комиссар за этот опрометчивый шаг! Не месяц и не два отделяли его от спокойной пенсионной жизни, а долгие тринадцать лет. Да, именно такой срок понадобился французским детективам, чтобы установить: более трех миллионов фальшивых франков изготовил и пустил в оборот. один человек — некто Чеслав Боярский.

Именно он, средний, ничем не выделяющийся буржуа, архитектор по профессии, женатый на дочери прокурора, водил за нос всю французскую полицию, буквально сбившуюся с ног в поисках таинственного сообщества фальшивомонетчиков. Он сам изготовил бумагу, сам приготовил краски, отгравировал клише, собрал печатный станок, сконструировал даже специальное устройство, старящее банкноты.

В крохотном подвале площадью три квадратных метра многие годы действовала типография, печатавшая фальшивые ассигнации все возраставшего достоинства.

Во время обыска на его вилле нашли крупные суммы денег, множество золотых вещей. Сенсация, которой так жаждал комиссар полиции, состоялась, но с опозданием на тринадцать лет.

Хотя по законам Французской республики за фальшивомонетничество было предусмотрено пожизненное тюремное заключение, Ч.Боярский получил только двадцать лет. Но на этом дело не кончилось. То ли за предложенное директору французского банка изобретение, делающее подделку денег практически невозможной, то ли за разработку новой методики распознавания фальшивок, то ли еще за что-то Ч. Боярский от отбывания наказания был вскоре освобожден, чтобы. занять пост эксперта по выявлению фальшивых денег в Государственном банке.

А что же комиссар полиции, так долго ловивший многоопытного преступника? Ему, вышедшему наконец в отставку, Ч.Боярский подарил поддельную банкноту со своим автографом: «Комиссару полиции от фальшивомонетчика века».

Серебристая пыль

Адяна задержали в аэропорту Кольцово при попытке провезти в багаже около пяти килограммов серебра в слитках. Самолет на Ереван улетел без него, а подозреваемый после недолгого запирательства сознался, что приобрел слитки драгоценного металла по сходной цене у Ямпольского, своего давнего знакомого, работающего в цехе гальванопластики местного ювелирного завода. Сделка состоялась в тот же день утром, заплатил он за серебро пять тысяч рублей.

Задержанный на выходе из квартиры Ямпольский с пеной у рта отрицал факт продажи технически чистого серебра знакомому из Еревана. Ничего не дала и проведенная между ними очная ставка. Ямпольский настаивал, что вообще в последние десять дней не держал в руках серебра ни на работе, ни дома. Да и зачем ему, начальнику цеха, впутываться в такие грязные дела? Совесть коммуниста не позволила бы ему стать расхитителем государственной собственности.

Чтобы проверить, так ли это, ладони Ямпольского протерли ватным тампоном, смоченным в слабом растворе азотной кислоты. Если он держал серебряные слитки, то на коже неминуемо остались мельчайшие частички серебра. Они-то и должны были перейти на тампоны. Не забыл следователь протереть и тыльные стороны ладоней, дабы проверить утверждение подозреваемого, что на работе в цехе даже воздух якобы пропитан серебристой пылью.